Кровавый след

Карл посмотрел на Тучу и содрогнулся.

– Они не Божьи создания. – Затем он обратил измученные глаза на Селуччи. – Но этот человек?

– Его приговором стали его поступки. Он охотно якшается с приспешниками сатаны.

– Но если он офицер полиции, закон…

– Не волнуйся, дядя Карл. – Марк даже не потрудился скрыть внезапный прилив облегчения. Если старика беспокоят последствия, значит, он решился действовать. Он у Марка в кармане. – Я смогу обставить все как несчастный случай. Просто будь осторожен, когда убьешь белого волкодава, или кто он там, чтобы не испортить шкуру.

Слишком поздно Уильямс понял, что сказал что-то не то. Старик вздрогнул и выпрямился, как будто взвалил на плечи страшный груз.

– Я во многом не уверен, но одно знаю точно: что бы ни случилось сегодня ночью, это случится во славу Божью. Ты не получишь никакой выгоды. – Карл Бин повернул винтовку, направив ее на Марка. – Опусти дробовик и иди туда, к ним.

Уильямс открыл рот и закрыл его, но не издал ни звука.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Селуччи; его голос и выражение лица были самыми нейтральными.

– Не знаю. Но он не будет в этом участвовать.

– Ты не можешь так со мной поступить. – Марк обрел дар речи. – Я член семьи. Твоя плоть и кровь.

– Опусти дробовик и иди к ним.

Теперь Карл понял, в чем ошибся, где сошел с указанного Господом пути. Свое бремя он должен был нести в одиночку, не следовало его ни с кем делить.

– Нет. – Марк бросил полный ужаса взгляд на Генри, который молча приглашал его подойти поближе. – Я не могу… я не буду… ты не можешь меня заставить.

Карл махнул винтовкой.

– Могу.

Марк увидел приближение смерти, когда улыбка Генри стала шире.

– Нет!

Он быстро направил дробовик на того, кто гнал его навстречу смерти.

Карл Бин увидел, как дуло повернулось к нему, и приготовился умереть. Даже ради собственного спасения он не мог застрелить единственного сына своей единственной сестры.

«В руки Твои предаю свою ду…»

Туча, не задумываясь, взвилась в воздух.

Ее передние лапы ударили старика в грудь, и заряд, свистнув мимо, угодил в восточную стену, когда вервольф и человек вдвоем рухнули на землю.

Затем Генри сделал свой ход.

Его отделяло от Марка почти десять футов, и он преодолел их в одно мгновение. В следующий миг Генри вырвал дробовик из рук Марка и швырнул оружие с такой силой, что оно пробило стену сарая. Его пальцы сомкнулись на горле смертного и сжались, кровь хлынула из-под вонзившихся в кожу ногтей.

– Нет! – Селуччи бросился вперед. – Вы не можете!

– Я и не собираюсь, – тихо сказал Генри, поднял свою ношу и потащил.

Один шаг, другой… Капкан захлопнулся, и Генри ослабил хватку.

Рука Фицроя, остановившая Селуччи, оказалась непреодолимым барьером. Полицейский не мог сдвинуть ее с места. Не мог обойти.

Потребовалось мгновение, чтобы боль пробилась сквозь ужас. Схватившись обеими руками за горло, Марк оторвал взгляд от лица Генри и посмотрел вниз. Мягкие кожаные туфли послужили плохой защитой от укуса стали; кровь хлестала из них, густая и красная. Он вскрикнул, хрипло и сдавленно, упал на колени и нажал онемевшими пальцами на рычаг капкана. Потом начались конвульсии. Три минуты спустя он был мертв.

Тогда Генри опустил руку.

Майк Селуччи перевел взгляд с мертвого тела на Генри и с трудом шевельнул пересохшим от страха языком:

– Вы не человек, да?

– Не совсем человек.

Двое мужчин уставились друг на друга.

– Меня вы тоже убьете? – наконец спросил Селуччи.

Генри покачал головой и улыбнулся. Это была не та улыбка, память о которой Марк Уильямс унес с собой в могилу. Это была улыбка человека, прожившего четыреста пятьдесят лет благодаря пониманию, когда и к кому можно повернуться спиной. Что Генри и проделал сейчас, присоединившись к Туче и Стюарту, стоящим рядом со Штормом.

«И что теперь? – задумался Селуччи. – Могу ли я просто уйти и забыть обо всем, что произошло? Передо мной труп? Или…»

Теоретически он только что стал свидетелем убийства.

– Подождите, если Шторм еще жив, может быть, и этот…

– Вы видели достаточно смертей, чтобы ошибиться, детектив.

Фицрой был прав. Селуччи видел достаточно смертей, чтобы понять, что у его ног на земляном полу распростерт труп; даже мерцающий свет лампы не мог этого скрыть.

– Но почему он умер так быстро?

– Потому что он был всего лишь человеком, – прорычал Стюарт. Последнее слово прозвучало как проклятие.

– Господи Иисусе, что случилось?

Селуччи резко обернулся, сжав кулаки, несмотря на то что (а возможно, потому что) узнал голос.

– Какого черта ты здесь делаешь? Ты же ничего не видишь в темноте!

Вики не обратила внимания на вопрос.

Колин протиснулся мимо нее в сарай, отчаянно спеша добраться до брата. Следом за ним вошел Барри, сделал шаг, другой… Пол под его ногой провалился, и он почувствовал, как стальные зубья врезались в его высокий кожаный полицейский ботинок.

– Колин!

Колин остановился и полуобернулся к напарнику, попав в луч фонарика, который Вики вытащила из сумки. Его лицо исказилось; он разрывался от желания быть в двух местах одновременно.

Вики избавила его от необходимости делать выбор.

– Иди, – велела она. – Я позабочусь о Барри.