Кровавый след бога майя

— Как у всех: жадность, зависть, любовь. Хотя, пардон, любовь здесь точно ни при чем. Влад был аскетом, романы не по его части.

— У него что, и девушки никогда не было? — Мирошкин не мог скрыть изумления.

— Насколько я знаю, нет. Но об этом вам лучше узнать у кого-нибудь другого. Как я уже сказала, мы не были близки.

— У кого же узнать?

— Понятия не имею, — равнодушно пожала плечами Агнесса Барановская.

Глава 2

— На теле никаких следов физического насилия обнаружить не удалось. — Криминалист Григорий Сергеев протянул Мирошкину папку с заключением. — На платформе тоже ничего — ни следов драки, ни других зацепок.

— Так, братцы-кролики, надо искать свидетелей. — Мирошкин выразительно глянул на своих бойцов. — Пройдитесь по поселку, постойте на платформе — поспрашивайте, кто ехал в тот вечер в город последней электричкой. Машиниста надо найти — не верю, что он не почувствовал, что на рельсах что-то лежало. Может, что-то и видел, когда к платформе подъезжал. Илья, пускай Стрешнев ищет свидетелей, а ты начни с машиниста.

Теперь, когда рядовой состав занят делом, можно и поразмышлять. Мирошкин включил кофеварку и довольно крякнул. Капитан был сластеной. Этой слабости он стеснялся, считал ее женской, но побороть себя не мог. Сейчас он достал из шкафа коробку конфет и засунул в рот сразу три.

Телефонный звонок прервал его размышления.

— Игорь Сергеевич, к вам Каргин. Да слышу я, — куда-то в сторону сказал дежурный. — Каргин-Барановский.

— Запускай. — Капитан поспешил ликвидировать следы так и не начавшегося пиршества и потянулся за пиджаком. Если хочешь добиться от свидетеля или подозреваемого уважения, встречай его в застегнутом на все пуговицы пиджаке — этого правила Мирошкин придерживался все годы, что работал в правоохранительных органах.

— Разрешите? — Голос был бархатистым, оперным — такие встречаются не часто.

На пороге появился пожилой, но еще весьма бодрый джентльмен в светлых брюках, синем клубном пиджаке и дорогих итальянских ботинках.

— Вы позволите? Леонид Аркадьевич Каргин-Барановский. — Гость с любопытством огляделся. Ни тревоги, ни напряжения — вероятно, с таким же непринужденным видом он входил в фойе театра или в ресторанный зал.

Чувствовалось, что Каргин-Барановский любит выходить в свет.

— Прошу, присаживайтесь. — Капитан с интересом разглядывал вошедшего. Каргин-Барановский был бодр, подтянут — такой вполне мог столкнуть племянника с платформы, если у него, разумеется, имелся мотив. Это капитану Мирошкину и предстояло выяснить.

— Вы, конечно, догадываетесь, по какому поводу вас сюда пригласили?

— Разумеется! Смерть Влади. Очевидно, мне как старшему в семье придется взять на себя подготовку похорон. Консерватория, безусловно, поможет, хотя бы с гражданской панихидой, но основные хлопоты на мне. — Каргин печально кивнул. — Я еще не был в морге, но, судя по всему, хоронить придется в закрытом гробу? — Он вопросительно приподнял бровь. — Ужасная история. Хорошо, что у Ларисы здоровое сердце. Хоронить сына — большое испытание, а ее трудно назвать сильной женщиной.

— Вы хорошо ее знаете?

— Разумеется. После дядиной смерти я много помогал им с Владей. Конечно, не деньгами — они были обеспечены и могли безбедно жить многие годы. Но одинокая женщина с ребенком всегда нуждается в поддержке. Кого-то попросить, куда-то устроить, что-то достать. Да, сейчас это кажется дикостью, но лет сорок назад слово «достать» было понятно каждому.

— Правильно ли я понимаю, что вы были близки с покойным и часто у него бывали?

— Этого я бы не сказал. Владя в отличие от родителей в компаниях не нуждался. — Леонид Аркадьевич тряхнул седой шевелюрой. — Дядя Юра обожал гостей и был душой любого застолья. На моей памяти это был самый хлебосольный хозяин, а я, молодой человек, уж поверьте, повидал многих. Дом всегда был открыт и при Наталье Романовне, это первая жена дяди Юры, и при Ларисе. А Владя совсем другой. Не имею представления, в кого он такой уродился.

— Значит, отношения с покойным у вас не складывались? — Капитан намеренно передергивал.

— Да что вы! Отношения были прекрасные, просто Владя жил затворником. Он даже женат никогда не был! Сомневаюсь, были ли у него вообще романы. — Дядя покойного произнес это с таким видом, как будто именно романы делают человека полноценным членом общества, из чего Мирошкин сделал вывод, что сам Каргин-Барановский точно ловелас.

— Вашему племяннику принадлежала часть ценной коллекции произведений искусства. Кому она достанется теперь?

— Видимо, родственникам. — Леонид Аркадьевич пожал плечами.

— Иначе говоря, вам? — Мирошкин посмотрел ему в глаза.