Кровавый след. Зарождение и становление украинского национализма

Интересный нюанс собрания в Праге. Британцы привезли на это мероприятие по большей части представителей социал-революционеров различных течений и направлений, прежде всего «шаповаловцев». И когда хозяева предложили пригласить представителей ОУН-УВО – эсеры ответили резким отказом, в том числе и Украинская партия социал-революционеров (УПСР), которая сохраняла лидирующие позиции в эмиграции. Дело в том, что, несмотря на принцип отмежевания ОУН от других украинских партий, принятый на конгрессе, Е. Коновалец в июле в САСШ провёл встречу с представителем УПСР Мандрыкой с предложением установить партийное сотрудничество («керманыч» остался верен себе – продолжал предавать всех: страну, вождей, принципы, однопартийцев, ОУН, УВО и далее по списку. Игра слов. В переводе с польского – СПИСЕК = заговор – О.Р.). Однако тот рекомендовал ему обратиться в ЦК УПСР. Но полковник Е. Коновалец не стал испытывать судьбу и провоцировать социалистов на гневные откровения в европейской прессе. Он был прекрасно осведомлён, что эсеры к нему относятся враждебно ввиду того, что уже однажды полковник не оправдал их доверия, а во-вторых, потому, что он пользовался германскими деньгами не как представитель революционной украинской эмиграции и для целей этой организации, а как агент контрразведки германского генерального штаба. И об этом в украинской эмиграции не знал только ленивый и члены ОУН-УВО, но и они вскоре стали прозревать[345].

А первыми стали прозревать члены УВО в Галиции. 30 июля 1929 года в помещении редакции «Новый час» состоялось секретное совещание т. н. высшего руководства УВО, на котором присутствовали: Ю. Шепарович, Л. Шепарович, Б. Гнатевич, И. Рудницкий, полковник А. Мельник, доктор Мирон Коновалец, депутаты польского сейма Луцкий, Д. Палиев и В. Целевич. Был заслушан доклад М. Луцкого. С его слов, он был уполномочен Львовским центром УНДО устранить недоразумения между Центром и Е. Коновальцем за границей. Спор между заграничным и местным руководствами УВО существовал с ноября 1929 г. Львовский центр уже тогда требовал от полковника для себя право контролировать все фонды, проходящие через руки Е. Коновальца для УВО в Галиции. То есть открытым текстом выражалось недоверие полковнику и обвинение в присвоении себе денежных средств, собранных за границей для финансирования УВО на Западной Украине.

Позже, в марте 1930 года, атаман Ю. Шепаровичем передал от Львовского центра Е. Коновальцу новое письмо, в котором потребовал от «керманыча» полного его подчинения Центру и всем распоряжениям Львова. Письмо было написано в очень резкой форме, и в нём говорилось, что в случае неподчинения Львовский центр сделает с диктатурой Е. Коновальца то же самое, что сделал с диктатурой Е. Петрушевича. На все эти угрозы Е. Коновалец отвечал тоже резким тоном диктатора и заявлял, что организации в стране должны слушаться, а не рассуждать. При этом полковник указывал, что эту интригу против него затеял доктор Д. Палиев, который очень хотел бы устранить Е. Коновальца от руководства УВО за то, что «керманыч» несколько раз требовал от Палиева возвращения 4400 долларов или отчёта на эту сумму, полученную Д. Палиевым от Е. Коновальца в 1923 году. Полковник в письменных ответах во Львовский центр прямо обвинял Палиева в воровстве народного имущества. В ответ на это Палиев заявлял, что он никаких денег от «керманыча» не получал и что это подлая инсинуация со стороны Е. Коновальца (сторонниками Палиева в команде УВО являлись Рудницкий, Т. Мартинец, инженер А. Король, инженер К. Кизюк, А. Сворский, доктор Макарушка, доктор М. Луцкий и другие). В этой конфликтной ситуации они отстаивали сторону Д. Палиева и считали, что Е. Коновалец должен уйти с поста «главнокомандующего». И считали, что если сейчас по каким-нибудь соображениям его нельзя «уйти», тогда его необходимо подчинить Львовскому центру.