Крови и зрелищ!

Фрайни оценила ситуацию. Она стала сильнее. Мышцы ее оформились и окрепли. Руки у нее теперь сильные и мозолистые, ногти обломанные. Ее когда-то белая кожа загорела. Шелковая подкладка дорожного пледа позволила ей вдруг осознать, как устала она от грубой одежды, постоянно касающейся ее тела, от еды миссис Томпсон и от ночей в палатке. Из-за запахов чистоты: дорогого мыла Дот, начищенной до блеска машины – она поняла, что она, наоборот, пропахла потом, немытыми волосами, гримом и лошадьми. Она почувствовала, как соскучилась по шелку и горячей воде, и прислуге, и мягкой кровати. И как скучает она по своим вещам. Ей не место в цирке. Ее место в комфортабельном мире телефонов и завтраков с яйцами и сваренным в турке кофе, библиотек с подписными изданиями и сшитых на заказ туфелек.

Но вот она лишилась всех своих помощников и роскоши – и выжила. Это триумф! Фрайни, сама по себе, победила террор, насилие и смерть. Она даже научилась новому делу. Если все пойдет прахом, думала она, мчась в великолепной машине сквозь жаркую ночь, она сможет быть наездницей в цирке.

Она опустила глаза и увидела, что бережно держит в руках напоминание о цирке Фаррела. Последний подарок Джо Джо. Красное шелковое сердце с вышитой на нем надписью «Мэтью». Клоун Джо Джо отдал ей свое сердце. Она прижала его к груди, рядом со своим.

Молния блеснула прямо над головой. Мистер Батлер остановил машину и вышел, чтобы проверить капот. Раздались раскаты грома.

– Наконец-то разразилась гроза, – сказала Фрайни и погладила по руке горничную. – Все в порядке, Дот. Просто немного кружится голова. Но я рада тебя видеть, – добавила она. – Рада, что возвращаюсь домой.