Кровная месть

Аманда потрогала собственное тело, проверила его, убедилась, что она все еще жива и состоит из плоти. Провела пальцами по волосам. Нет, она не умерла. Определенно не умерла.

Один раз она проводила съемку в палате, где лежали люди, перенесшие инсульт. Некоторые из них оказались заключенными в тюрьме собственного тела: глухие, немые и слепые, но при этом полностью осознававшие действительность.

«Неужели и со мной произошло то же самое?

Если бы мне только удалось найти сумочку. Там есть зажигалка».

Потребность помочиться стала такой настоятельной, что заглушила все прочие мысли. Аманда пыталась отвлечься, но уже через минуту желание усилилось стократ. Очередной приступ вызвал у нее такую боль, что по щеке скатилась слеза. Она встала, прислонилась спиной к стене и скрестила ноги; ее трясло, она потела, внутренности у нее закручивались, словно кто-то завязывал их жгутом.

Наконец позыв прошел. Можно передохнуть несколько минут.

«Если бы я лежала в больнице, парализованная, слепая, то мне бы поставили катетер».

Она снова позвала на помощь. Но тут мочевой пузырь вновь напомнил о себе, разом заставив девушку забыть обо всем.

«Туалет. Господи. Здесь должен быть туалет.

Найди туалет, а потом уже сможешь мыслить яснее».

Левая рука у нее дьявольски болела после падения. Правой она начала ощупывать стену.

«Методично. Ты должна действовать методично».

Дюйм за дюймом, снизу доверху. Она начала от пола, а потом поднималась вверх – сколько хватало роста. Холодный, ровный камень.

«Но ведь как-то же я попала сюда? Значит, тут должен быть выход».

Безумные мысли мелькали в ее голове. Не имеет ли к этому отношения Майкл Теннент? Или Брайан? Что за человек подошел к ней на лестнице и пожал руку?

Аманда споткнулась, потеряла стену, попыталась вновь ее найти. Взмахнула руками, в очередной раз упала, испуганно вскрикнула, сильно ударившись о каменный пол. Ее лицо ощутило матрас, влажный, заплесневелый, пахнущий временем. Она принялась ощупывать пол дюйм за дюймом в поисках сумочки. Не нашла.

«Господи, кто-нибудь, помогите мне!»

Снова поднялась на колени. Выпрямилась. Успокоилась. Глубоко вздохнула. Встала ровно, стараясь не пошатываться, мелкими шажками подошла к стене.

Ее руки продолжили ощупывать ровную поверхность. Аманда пыталась убедить себя, что видит один из по-настоящему страшных снов, когда ты оказываешься заживо замурованным в склепе или хочешь убежать от убийцы, а ноги тебя не слушаются.

Но боль в мочевом пузыре ясно говорила ей: нет, это не сон. Она не спала.

Аманда снова прижалась спиной к стене и скрестила ноги, яростно ругаясь сквозь сжатые зубы.

«Я не описаюсь. Я не стану мочиться на пол.

Нет, ни за что не стану».

54

– Вы знаете про птиц-шалашников, доктор Теннент? Вас интересует орнитология?

Под окном опять стрекотала газонокосилка. Всю обратную дорогу из Хэмпстеда Майклу пришлось продираться через пробки, что никак не способствовало успокоению нервов. А теперь еще этот доктор Теренс Гоуэл: ишь, развалился на диване в своем кремовом льняном костюме и туфлях на плоской подошве.

Ну и пациент попался. Каждый раз, когда Майкл задавал Гоуэлу вопрос, тот отвечал ему вопросом. Майкл снял пиджак, но пот все равно тек с него ручьем. В кабинете стояла гнетущая жара, которую слегка смягчал запах скошенной травы, однако теперь его перебивал терпкий аромат одеколона посетителя.

– Про птиц-шалашников? Нет, впервые слышу. А что, орнитология входит в круг ваших интересов?

Треск газонокосилки становился все громче. Майкл отхлебнул немного воды, заглянул в историю болезни американца. Тот задал очередной вопрос:

– А как вы определяете интересы, доктор Теннент? В какой момент знание превращается в интерес?

– И в какой же, по вашему мнению?

Гоуэл положил руки на подушки по обе стороны от себя, откинулся на спинку и настороженно уставился в потолок.

– Ptilonorhynchus violaceus. – Он посмотрел на Майкла и, видя недоумение врача, добавил: – Атласный шалашник. Вы слышали про такую птицу?

– К сожалению, нет.

– Шалашник смешивает пигменты ягод и древесного угля. Строит шалаш, словно дом, крытый соломой, – высотой в девять футов, с несколькими комнатами. Он каждый день чистит лужайку вокруг и украшает свое жилище мертвыми насекомыми и свежими цветами. Потом он сооружает дорожку из палочек, ведущую к его дому, делает кисточку из волокон растений и раскрашивает дорожку краской собственного изготовления. Это единственное живое существо в мире, кроме человека, которое пользуется орудиями труда и украшает свой дом. Этим невозможно не восхищаться, правда, доктор Теннент?

– Да, – сдержанно сказал Майкл, все еще не понимая, к чему клонит пациент. Он ждал продолжения.

Доктор Гоуэл снова уставился в потолок. Майкл посмотрел в свои записи. В прошлый раз Гоуэл говорил с ним про призмы, объяснял, почему мерцают звезды. Похоже, ему нравилось беседовать на отвлеченные темы. Майклу приходилось прикладывать серьезные усилия, чтобы сосредоточиться. «Аманда, – думал он. – Аманда, где ты, любовь моя? Где ты?»

– Вы осведомлены в орнитологии, доктор Теннент?