Кровная месть

Может быть, в этом и состоит его проблема? Гоуэл явно был одержим навязчивыми идеями о смерти. И определенно утратил связь с реальностью. В чем коренились его проблемы? Может быть, он потерял близкого человека?

Почти наверняка так оно и есть.

– Я хотел бы узнать кое-что о вашем детстве, Теренс, – сказал Майкл, намеренно называя собеседника по имени. – Давайте поговорим о ваших родителях.

Он словно бы выключил рубильник. Гоуэл, казалось, полностью ушел в себя. Он неподвижно сидел на диване, словно экспонат музея восковых фигур, не хватало только таблички «Человек на диване».

Никакие усилия Майкла не смогли вывести Гоуэла из этого состояния, достучаться до пациента не представлялось возможным. Наконец врач сказал:

– Наше время истекло.

Тогда Гоуэл поднялся и, не говоря ни слова и даже не посмотрев на него, направился к двери.

– Если вы подойдете к моему секретарю, она запишет вас на следующий прием, – сказал Майкл, втайне надеясь, что доктор Гоуэл проигнорирует это его предложение.

Томас Ламарк записал дату и время следующего приема в свой черный кожаный ежедневник. Он был доволен – консультация прошла хорошо.

Просто идеально.

На обратном пути, ведя синий «форд-мондео» доктора Гоуэла назад на Холланд-Парк-авеню, он снова и снова возвращался к разговору с Теннентом, одновременно с нетерпением ожидая возвращения в свой шалаш. Томас ехал осторожно, чтобы не повредить коробку, которую забрал в Челтнеме, – она все еще стояла у него в багажнике.

Ему не терпелось открыть ее.

Майкл продолжал думать о докторе Гоуэле весь остаток дня. Что-то тут не сходилось. В направлении от его лечащего врача значился диагноз «клиническая депрессия». Но Гоуэл вовсе не вел себя как человек, страдающий от этого недуга.

При депрессии самооценка человека падает. Он не обращает внимания на свою внешность. Утрачивает навыки общения с другими людьми.

У доктора Гоуэла, похоже, напротив, самооценка была достаточно высокая. Язык тела свидетельствовал об уверенности в себе. Он тщательно заботился о своем внешнем виде. Какая уж тут депрессия!

Майкл не сомневался: с этим человеком явно что-то не так. От него словно бы исходила темнота. Возможно, он страдает каким-то психическим заболеванием. Социопатией? Вполне вероятно.

Но только не депрессией.

55

Потребность помочиться достигла критического уровня. Аманда понимала, что долго не продержится.

И тут ее рука нащупала отверстие в стене. Дверь!

«Как, черт возьми, я не заметила ее раньше?»

Нет, она просто не могла ее не заметить – Аманда была в этом уверена, поскольку много раз обошла все помещение.

«Кто открыл дверь?

Господи, неужели здесь есть кто-то еще?»

Колени сведены изо всей силы, бедра сжаты, боль отдается в почках, от нее колет в груди. Аманда вошла в дверной проем и двигалась вперед маленькими шажками, доставлявшими ей мучительную боль.

В этой новой зоне темноты запах был еще отвратительнее. Он жег ей глаза, драл горло. И она чувствовала здесь еще кое-что.

Человеческое присутствие.

– Эй! – крикнула Аманда и не узнала собственного голоса.

Гулкая черная тишина была ей ответом.

Она продолжала двигаться вперед вдоль другой гладкой стены, нащупывая путь в темноте. И вдруг, несмотря на короткие осторожные шаги, ее ноги наткнулись на что-то твердое, выбившее из-под них почву, а ладони потеряли контакт со стеной. Девушка споткнулась, взмахнула руками и упала лицом вперед на что-то твердое, неровное.

– Извините, – сказала Аманда. – Извините, я…

Но неровная неподатливая масса под ней осталась неподвижной. Ее рука прикоснулась к чему-то мягкому. Мягкому и в то же время огрубевшему.

Вонь химического вещества стала невыносимой.

Шерсть! Ее пробрала дрожь. Она упала на мертвое животное. Аманда убрала руку, но наткнулась на что-то холодное, на ощупь напоминающее резину. Теперь сомнений не оставалось.

Это было человеческое лицо.

Она взвизгнула, отдернула руку, отпрянула, отчаянно бросилась на поиски прохода, чтобы вернуться обратно; теперь она поняла, что это был за запах. Ей вспомнились школьные уроки биологии. Так вонял состав, в котором хранили мертвых лягушек и других животных.

Формалин.

И тут она упала на второе тело.

Темнота огласилась отчаянным криком девушки.

Но в ответ Аманда по-прежнему не услышала ничего.

Охваченная неизъяснимым ужасом, она почувствовала теплую струйку между ног. Но теперь это ее уже не волновало.

56

Непосредственный начальник Гленна Брэнсона, детектив-сержант Билл Дигби, занимал маленький кабинет напротив комнаты констеблей в полицейском отделении Хоува.

Во вторник в середине дня он пребывал в паршивом настроении.