Кровное родство

Бабушка Патриции Лоури узнала Кареллу – она запомнила его с предыдущего раза. Однако теперь рядом с ним стоял еще один высокий светловолосый мужчина, которого он представил как своего напарника – детектива Клинга. Старушка сказала, что, прежде чем впустить их в квартиру, она сперва должна спросить внучку, после чего заперла дверь, оставив полицейских ждать в коридоре. Клинг еще не успел лично ознакомиться с содержанием дневника, но Карелла уже рассказал Берту, о чем там речь, выразив сожаление, что может предъявить «стопроцентному американскому пареньку» Джеку Армстронгу лишь одно обвинение – в «попытке соблазнения несовершеннолетней девушки». Увы, такая статья в Уголовном кодексе штата отсутствовала, она наличествовала лишь в кодексе чести Стивена. Несмотря на преклонный возраст, бабуля Лоури отличалась проворностью, и все же на переговоры с внучкой у нее ушло не меньше десяти минут. Наконец дверь квартиры снова открылась, и старуха объявила, что Патриция, «разумеется», готова пообщаться с детективами. Полицейские проследовали за бабушкой в спальню, где их ждала Патриция. Девушка сидела в кресле с раскрытой книгой на коленях. Поскольку сесть можно было только на кровать, оба детектива предпочли разговаривать стоя.

– Патриция, – промолвил Карелла, – я только что дочитал до конца дневник Мюриэль, и мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.

– Да-да, конечно, – кивнула девушка.

– В первую очередь мне бы хотелось узнать следующее: вы читали дневник?

– Нет, – Патриция покачала головой.

– Вы уверены?

– Как я могла его прочесть? – Девушка удивленно посмотрела на детектива. – Мюриэль запирала его на замочек.

– Ну, вы могли, например, перерезать ремешок.

– Зачем?

– А вдруг вас могло заинтересовать содержание дневника? – спокойно ответил Стивен.

– Да плевать мне было, что она там пишет, – фыркнула Патриция.

– И все же как-то раз вы спросили Мюриэль, о чем она там пишет, – возразил Карелла. – Было дело?

– Не помню.

– А я освежу вам память. Это было… – Карелла открыл свой блокнот с записями и принялся его листать. – Это было в среду, двадцать седьмого августа. Вы спросили Мюриэль, о чем столько каждый вечер можно писать. Припоминаете?

– Честно говоря, нет. Но если Мюриэль так написала…

– Да, именно это она и написала.

– Тогда, наверное, так и было дело, – промолвила Патриция.

– Что ж, полагаю, мы можем исходить из того, что все написанное в дневнике – правда. Как вы считаете?

– Насколько мне известно, Мюриэль никогда не врала, – отозвалась девушка.

– И уж явно она не стала бы врать своему дневнику, – подхватил Карелла, – ведь в подобной лжи нет никакого смысла. Вот, к примеру, если она утверждает, что ее начальника зовут Джек Армстронг, значит, так оно и есть. Я правильно рассуждаю?

– Да, – кивнула Патриция.

– При этом вы его никогда не видели, так?

– Так, – эхом отозвалась девушка.

– И если Мюриэль утверждает в своем дневнике, что у Джека Армстронга каштановые волосы и голубые глаза, значит, нам можно этому верить.

– Да.

– Патриция, вы ведь не знаете, правда это или нет, поскольку вы никогда не видели Джека Армстронга. Однако если это утверждает Мюриэль, похоже, нам придется в это поверить. Так или иначе я видел Джека Армстронга, и у него действительно каштановые волосы и голубые глаза. Таким образом, мы доподлинно знаем, что Мюриэль, как минимум в данном конкретном случае, не врет.

– Угу, – только и произнесла Патриция.

– Также, по всей видимости, нам остается предположить, что и во всех остальных случаях она говорит правду, – продолжил Карелла.

На этот раз девушка ничего не сказала – лишь кивнула. Она пристально смотрела на детектива, явно не понимая, к чему он клонит. Именно поэтому она буквально впилась взглядом в его лицо, силясь догадаться, чего от нее хотят. Клинг тоже выглядел несколько озадаченным.

– Патриция, когда я вчера разговаривал с вами, – спокойно промолвил Стив, – вы сказали, что в последний раз вы видели дневник Мюриэль пятого сентября, примерно за сутки до ее убийства.

– Совершенно верно, – согласилась Патриция.

– Вы сказали, что видели, как она там что-то пишет.

– Да, – кивнула девушка, – она сидела за столом и что-то туда записывала.

– А вы где были в это время?

– В кровати, – коротко ответила девушка.

– А что Мюриэль сделала после того, как закончила писать?

– Заперла его и положила обратно в ящик.

– Да-да, – чуть прищурился Карелла, – вы еще вроде говорили, что она носила ключик на шее, он у нее висел на цепочке.

– Все верно.

– Вы ясно видели, как она запирает замочек на дневнике? В комнате было достаточно света? Мюриэль стояла настолько близко к вам, что вы могли разглядеть, чем она там занимается?

– Вообще-то она сидела. За столом, – поправила детектива Патриция.

– Но вы при этом ее ясно видели?

– Да.

– Патриция, – вкрадчиво произнес Карелла, – хочу вам честно признаться: меня кое-что беспокоит. Я буду с вами предельно честен, и я надеюсь, что и вы, в качестве ответного жеста, будете столь же предельно честны со мной.

– Я всегда была с вами честна, – промолвила девушка.