Кровное родство. Книга вторая

– Это все прекрасно, – сказала Аннабел, – но я все же не могу понять, каким образом компания оказалась незащищенной: ведь нам говорилось, что она застрахована на миллионы.

– Адам был слишком осторожен, чтобы делать что бы то ни было откровенно незаконным путем, – снова принялась объяснять Миранда. – Естественно, Ба вовсе не собиралась предоставлять ему возможность таскать деньги из компании и прятать их в каком-то секретном месте, но факт остается фактом: она возложила на него полномочия поверенного. В документе, в сущности, говорится: „Я, такая-то, даю Адаму Гранту право делать все, что ему вздумается, со всем, что находится в моей собственности".

– Интересно, удался бы план Адама, если бы ему пришлось иметь дело не с женщинами, а с мужчинами, – задумчиво проговорила Аннабел.

– Вероятно, нет, – ответила Миранда. – Господь Бог знает, что мужчины ничем не лучше женщин, но большинство из них воспитаны так, что привыкли рассчитывать только на самих себя, сами заботиться о себе, быть менее зависимыми… и менее доверчивыми.

После ленча, когда Джош убежал на улицу играть, Элинор, обведя взглядом собравшихся за столом и увидев у всех ожидание в глазах, поняла, что более подходящего момента ей никогда не представится.

Тихо, сдержанно она поведала историю появления в семье Миранды.

– Грязная скотина, – не преминула заметить Шушу.

Взглянув в настороженное лицо Миранды, Клер медленно произнесла:

– Для нас и между нами это ничего не меняет. Ты же знаешь.

– Конечно, – поддержала ее Аннабел.

Потом вдруг все заговорили разом и начали обнимать Миранду.

Подождав, когда волнение уляжется, Элинор снова заговорила:

– Вначале я не хотела, чтобы вам стало известно об этой… неприятной подробности, но Миранда настаивала. И тогда я поняла, что должна рассказать вам еще кое-что. – Она помолчала. Потом, сделав глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, продолжала: – Вы все думаете, что я не хочу говорить об Адаме и о том, что с ним связано. Но это не так. Все эти годы я игнорировала те уроки, что задавала мне жизнь, и старалась забыть то, о чем следовало бы помнить. Но теперь – нет. Хватит. Я больше не могу притворяться, что в мире не происходит ничего плохого и что все всегда имеет счастливый конец. После всего, что случилось с нами, после того, как моя семья едва не распалась, – больше не могу. Виною всем нашим бедам то обстоятельство, что я страшилась действительности и всегда, всегда старалась отвернуться от неприятных фактов. Теперь я понимаю, что, если человек, подобно страусу, старается не видеть своих проблем, ему никогда не справиться с ними.

Ошеломленное молчание было ответом на этот монолог, произнесенный ровным и твердым голосом. Было ясно, что прежняя сила Элинор вернулась к ней.

– Не суди себя так строго, Ба, – сказала наконец Аннабел. – Мы ведь выжили.

– Вот именно! Нас с тобой могли убить! Я почти лишилась рассудка, не говоря уж о большей части моих денег. Ваших денег. Миранда потеряла контроль над своим бизнесом. Шушу оказалась без крыши над головой и без средств. А Клер я чуть не потеряла навсегда. Как я могла допустить все это!

– Не ругай себя, Нелл, – вмешалась Шушу. – Никто не замечал, что происходит, потому что Адам был законченным пройдохой, а таких мало кому удается раскусить: обычно человек начинает соображать, что к чему, когда все плохое уже произошло. А он был прямо-таки мастером своего дела – мог обвести вокруг пальца кого угодно.

Элинор покачала головой:

– Не стоит искать мне оправдания. Ни сейчас, ни потом – никогда больше. Ведь я могла остановить все это прежде, чем оно началось. И я знаю, почему я этого не сделала.

Все взгляды устремились на Элинор.

– Дело в том, что я не доверяла самой себе, – объяснила она, – Не верила, что способна сама решать свои проблемы. Если мужчина говорил мне: „Этого женщине не понять", – я тут же решала, что я этого не понимаю, и предоставляла ему заниматься делом, о котором шла речь.

– Я так рада, Ба, что ты сама наконец-то признаешь это, – мягко сказала Клер.

– Мне всегда нужен был рядом мужчина, который руководил бы мной, – продолжала Элинор. – Я всегда считала, что мужчине виднее – о чем бы речь ни шла. Теперь я понимаю, насколько была не права, и сожалею об этом. Это нанесло вред всем вам.

– Да что ты, Ба! – воскликнула Аннабел. – Сейчас ты говоришь чепуху. Ты никогда не делала нам ничего плохого, и ты всегда давала нам все, что нам было нужно.

Элинор обвела всех взглядом.