Кровные чары

Гостиница встретила парочку непривычной тишиной. Обычно к этому часу прислуга работала: носила блюда для опохмеляющихся купцов, сопровождала новых постояльцев в номера, в вестибюле играла музыка и туда-сюда сновали нарядные горничные, натирающие до блеска каждый уголок. Но сегодня никто не спешил исполнять свои обязанности.

Когда Эдриан внес Стефани на руках в вестибюль, пара горничных в компании троих лакеев лениво оглядели гостей. Никто не приветствовал их и не предлагал свою помощь. Впрочем, Эдриан не настаивал. Все, чего он хотел, так это отнести девушку в ее комнаты и поспешить к месту нападения волков.

– Это все странно, – промямлила Стефани, окидывая взглядом помещение.

Интендант лишь пожал плечами и одарил лентяев строгим взглядом, но те даже не пошевелились. Встав на первую ступеньку широкого лестничного пролета, мужчина отчетливо услышал, о чем болтала прислуга:

– Ха! Хотел бы я видеть рожу нашей обедневшей знати, когда они узнают, что теперь любой торгаш может заделаться бароном.

Горничная усмехнулась:

– И не говори. Ради такой забавы я бы отдала месячное жалованье. Так, того глядишь, год-другой – и они будут пресмыкаться перед простым людом.

Лакей продолжал:

– Здоровья нашему королю. Еще никогда я не был так рад новому закону.

На секунду Эдриан замер на ступенях, вспомнив о новом королевском указе, текста которого еще не видел. Теперь у него есть еще один аргумент для разговора с графом.

Двухстворчатая дверь распахнулась, и в коридор вышла Лидия. Камеристка широко распахнула глаза и отшатнулась, увидев свою госпожу на руках интенданта жандармерии.

– Мадемуазель! Вы нашлись! О, хвала богу! – Вскинув руки, служанка сцепила их в замок и возвела глаза к небу.

– Не стоит благодарности, – выпалил Эдриан.

Стефани улыбнулась, посмотрев в растерянное лицо камеристки.

– Проходите сюда, пожалуйста. – Та пропустила мужчину с девушкой на руках в помещение. – Мадемуазель, а что с вами? Вы не можете ходить?

– Какая проницательность, – буркнул интендант, подойдя к ближайшему креслу.

– Эдриан, – шепнула Стефани, бросив полный осуждения взгляд на мужчину. – Да, Лидия, я неудачно споткнулась. Небольшое растяжение. Два-три дня покоя, и все пройдет.

– Рада это слышать, – Лидия подошла к креслу. – А где вы пропадали? Господин граф дико разнервничался. Поначалу он все ждал, что вы вернетесь. Решил, что вам захотелось прогуляться в какую-нибудь лавку. Как сгустились сумерки, места себе не находил. Мы обратились к городским стражникам, чтобы вас нашли. После полуночи один из них вернулся и сказал, что на город напала стая волков. Что они не знают, где вы, но продолжат поиски. Бедный господин не спал всю ночь…

Лидия безостановочно щебетала о пережитых графом ужасах, пока Эдриан бережно усаживал Стефани в кресло. Душевные терзания последней усиливались с каждым новым вздохом камеристки. Стыд за собственную беспечность сжигал девушку изнутри так же успешно, как знойное солнце испаряет влагу с камней. «Бедный папа́, сколько же ему пришлось пережить за ночь!» К глазам подступили слезы, которые она старалась не показать Эдриану.

– Простите, а где сам граф? – его голос прозвучал холодно и грубо.

– Господин с рассветом отправился в госпиталь. Туда привезли раненых, – незамедлительно ответила Лидия.

– Тогда прошу, отправьте кого-нибудь передать сообщение, что его дочь в гостинице. Жива и здорова, – на этот раз Эдриан вложил в голос всю любезность.

Камеристка незамедлительно дернула сонетку, чтобы вызвать лакея.

Стефани взглянула интенданту в глаза и поджала губы. Страх и стыд тянули ее в разные стороны, словно два ребенка – любимую игрушку. Душевные муки были настолько сильными, что ощущались физически. Боль словно приобрела образ безжалостного убийцы и ударила пламенеющим кинжалом в грудь, отчего заныли ребра.

Девушке отчаянно хотелось, чтобы Эдриан остался. Не оставлял одну. Никогда больше. Но произнести такое желание вслух означало бы проявить слабость. Такого она не могла себе позволить.

– Мадемуазель, я должен вас покинуть. – Горечь разлуки пронизывала каждое слово, или же ей только мерещилось? Девушке хотелось, чтобы он испытывал то же самое, что и она.

– Да, понимаю. – Стефани слабо улыбнулась. – Надеюсь, что чуть позже вы принесете мне вести.

– Конечно, мадемуазель. – Эдриан на прощание поцеловал руку девушке. Дожидаться возвращения графа он не мог. – До скорой встречи.

Мужчина ушел, и девушка еще какое-то время с тоской смотрела на дверной проем. Лидия кружила вокруг нее, точно пчелка вокруг цветка. Камеристка то вздыхала, вновь пускаясь в рассказы о ночных переживаниях, то спрашивала о самочувствии хозяйки. Но Стефани не могла вымолвить ни слова. Она ощущала пустоту и полное безразличие. Оказалось, что мечтать о всякой ерунде намного проще, когда рядом есть близкий человек.

Глава 24