Кровные сестры

Вбежала Называй-меня-Джинни. Китти вытянула шею поглядеть, не пришел ли и Джонни.

Его не было.

В какой-то степени Китти осталась довольна.

Но при этом она немного обиделась.

– Так, – твердо сказал ей врач, – сейчас веди себя хорошо и сиди спокойно.

Китти почувствовала, как мягкая рука Называй-меня-Джинни взяла ее за одну руку, а Пятничная Мамаша завладела другой.

Это было приятно. Но по лицу Пятничной Мамаши было заметно, что та не очень рада свекрови Китти. Монстр толкнулся ножкой. Ай!

– Вы видели? – прошептала Называй-меня-Джинни.

– Тише, пожалуйста.

Доктор, сидя в наушниках, пристально глядел на экран. Изнутри – пинок, пинок, поворот, поворот. Казалось, это продолжается целую вечность.

Наконец врач отложил наушники.

– Можете снять шапочку, – сказал он.

– Удачно? – выдохнула Пятничная Мамаша.

– Что скажете? – одновременно с ней спросила Называй-меня-Джинни.

Доктор покачал головой.

– Боюсь, что Китти не реагирует на этот прибор. Но есть много других, которые нужно пробовать. Чуть ли не ежедневно появляются новые разработки, нельзя терять надежду. Но обещать мы, конечно, ничего не можем.

По щеке Пятничной Мамаши покатилась слеза. Китти тронула ее здоровой рукой.

– Мне очень жаль, Лилиан, – тихо сказала Называй-меня-Джинни. – Могу себе представить, насколько вам это важно.

Послышалось рыдание.

– Это важно для Элисон…

Элисон, Элисон, сердито подумала Китти. Пятничная Мамаша вечно волнуется о Полусестре. А о Китти? Однако в то же время ей казалось, что она каким-то образом – Бог знает каким – подвела высокую девушку со светлыми волосами, которая всегда была к ней добра.

– Что, что мне делать? – Пятничная Мамаша плакала. – Неужели я потеряю обеих девочек?

Это в каком смысле?

– Вы, наверное, гадаете, где Джонни, – сказала Называй-меня-Джинни, когда Китти покатили к машине. – Он уехал на неделю. Центр дневного пребывания организовал городской лагерь в Дартмуре.

Готова спорить, хромая девка тоже в этом лагере! Руки Китти непроизвольно и со злостью замахали.

– Ой! Дорогая, не надо так! Китти, ты нам делаешь больно! Перестань, я сказала!

Но Китти не могла остановиться, да и Монстр подзуживал. Она не особенно хочет, чтобы Джонни был с ней, но это не значит, что его может забрать кто-то другой!

К дому инвалидов Китти подъезжала уже в истерическом состоянии.

– Что произошло? – резко спросила Помыкашка.

Пятничная Мамаша что-то прошептала ей на ухо.

– Ясно. – Помыкашка покачала головой. – Мне очень жаль. Ей наверняка тяжело это узнать.

Впервые Китти видела Помыкашку такой понимающей.

– Дать тебе успокоительное, что ли?

– Нет! Отстаньте от меня!

Но Помыкашка приближалась. Китти вспомнилось, как кто-то уже шел на нее вот так. Очень давно. И сердился. Очень сердился.

В руке Помыкашки блеснул ненавистный шприц, и Китти провалилась в пустоту.

Снова это воспоминание.

Я уверена – не спрашивайте откуда – что вот-вот проявятся недостающие детали, и я узнаю правду.

Начищенные до блеска школьные туфли.

Подпрыгивают школьные сумки.

Подлетают светлые косички.

Две пары ног.

Три.

– Поторопись, мы опаздываем!

Летнее солнце слепит глаза.

Темно-зеленые разлапистые ветви каштана над головой.

Синие блейзеры. Скрипичный футляр бьет по коленям.

Дорожный знак «Школа».

Французское сочинение.

«Осторожно! Дети!»

Почти дошли. Почти в безопасности.

А дальше?..

Глава 60 Элисон

Сентябрь 2017 г.

«Желаю удачи. Думаю о тебе».

Из всех людей в мире мне сейчас необходим только Клайв. Он скажет нужные слова, я сразу успокоюсь в его объятиях. Но он задерживается в командировке. Придется справляться самой.

Повторяя про себя его эсэмэску, я держала под руку Робина. Толпа у здания суда показалась мне угрожающей. Очень много фотографов.

– Элисон! – крикнул какой-то репортер. – Вы правда виновны в увечьях своей сестры и гибели ее подруги? Почему вы позволили Криспину взять на себя вину за гибель матери?

– Откуда такой интерес? – вырвалось у меня, когда мы наконец вошли в холл.

Робин с каменным лицом ответил:

– Грамотный пиар наших противников. Сентиментальная история для широкой аудитории. Нужно позаботиться, чтобы твою версию тоже услышали.

Он еще недоговорил, когда мы наткнулись на Китти и маму. Сердце во мне екнуло при виде беременной сестры: Китти заливалась смехом, будто происходящее было веселой шуткой.

Мама, напротив, смотрела на меня со странным выражением, словно желая сказать, что хочет мне верить, но у нее не очень получалось. На душе стало тягостно.