Кровные связи

Александр Кришан Кровные связи

Пролог

Семье и друзьям – с любовью и бесконечной благодарностью.

Мы не обманем ваших ожиданий.

* * *

Как тихо стало, как безмолвно!
И всё же слышно, – слышишь, брат?
Как, набегая, плещут волны,
Как в небе ласточки парят.
Земля спокойствием объята,
И только шепчется камыш –
И ты до самого заката
Весь вечер вслушивайся в тишь.

Бронислав Кежун

* * *

Со вздохом захлопнув книгу, Джей посмотрел в окно. В палате было тепло, а мир снаружи тонул в сырых и холодных вечерних сумерках. На голых ветках ближайшего дерева сидели, нахохлившись, мокрые птицы, похожие на большие чёрные кляксы. Осень в этом году пришла рано и принесла с собой затяжные дожди, слякоть и грязь, палую листву, неопрятными кучами лежащую вдоль тротуаров. Но Джею всё равно нестерпимо хотелось туда, на улицу, где в скудном свете разгорающихся фонарей блестел мокрый асфальт. Он уже несколько месяцев не покидал пределы больницы, лишь спускаясь изредка во внутренний дворик – окружённый стенами квадратный клочок земли.

Окна палаты выходили на подъездную дорогу, ведущую к главному входу в корпус, и Джей, прижав к стеклу нос, целыми днями мог наблюдать за снующими по улице людьми. Но сейчас дорога пустовала.

Вспыхнули лампы, залив палату тёплым оранжевым светом, и в оконном стекле возникло полупрозрачное отражение, похожее и одновременно непохожее на своего владельца: те же черты лица, что и у оригинала, но глаза зеркального двойника были серыми, а не зеленоватыми, и чёрные волосы тоже казались серыми, и весь он был серым, призрачным, словно ненастоящим.

* * *

Всё произошло слишком быстро. Витка ничего не смог бы поделать – ни предугадать смертельный удар, ни увернуться. Он зашатался, как пьяный, а потом упал ничком, раскинув руки, словно хотел обнять окровавленную арену. По зрительским рядам пронёсся шелест вздоха. Мира́йя знал, что Витка уже мёртв, что он умер ещё в падении, не успев коснуться песка, – но всё равно закричал.

Его крик потонул в ликующем рёве трибун.

Мастер вышел на ринг, чтобы забрать тело. Подмастерье стоял рядом с Мирайей, прикрывая рот ладонью, очень бледный и потрясённый, и наблюдал за тем, как мастер опускается на одно колено и поднимает Витку так осторожно, словно тот спит.

Зрители рукоплескали, свистели, пока противник Витки обходил ринг по кругу, так, как делали все победители. Вид его, однако, победным не был; он казался испуганным. Взглянув в его полные страха глаза, Мирайя отвернулся, чувствуя тошноту и отвращение к этому парню, этому месту, к себе самому, ко всему этому. Он подумал, что больше никогда не хочет снова переживать подобное, не хочет в очередной раз становиться свидетелем смерти своего состайника. Больше ничто не заставит его прийти сюда в качестве зрителя.

* * *

Джей брёл по коридору, шаркая задниками шлёпанцев о пол. Скучающий, он не знал, куда пойти и чем заняться. Ужин давно уже закончился, но ещё оставалась пара часов до отбоя, и каждый коротал это время по-своему, пока в палатах шла уборка. Большинство ребят собиралось в игровой комнате, где каждый вечер тихо гудел телевизор. Они смотрели мультфильмы и комедии, или играли в «Эрудит», в котором Джей всегда оказывался среди проигравших. В отделении было несколько книг, что приносили медсёстры и родители других детей. Но сейчас Джею не хотелось читать, как не хотелось сидеть, уставившись в телеэкран. Взгляд равнодушно скользил по абажурам настенных ламп, бледно-голубым, в тон одежде пациентов, в тон всему больничному интерьеру, в котором царили два цвета. Голубые стены, белые потолки. Белые халаты врачей. Бирюзовые костюмчики медсестёр, синие комбинезоны медбратьев. Голубые, как небо, стулья в игровой. Белые подносы в столовой. Голубые одеяла на кроватях, белые, как снег, подушки.