Кровные узы

– Вы не согласитесь зайти внутрь на несколько мгновений? – спросила Стоун, вставая. – Мне надо кое о чем спросить всех вас.

Инспектор постаралась войти в дом перед мистером Брайтманом, и пока тот входил в гостиную, Брайант успел подать ей незаметный знак.

Детектив обратила внимание на то, что на этот раз Ребекка оставила свой телефон в покое. Каждые несколько мгновений девушка покусывала верхнюю губу.

– Я прошу у всех вас прощения за это вторжение, – начала Ким, посматривая на Брайтмана и его племянницу. – Но, как нам кажется, появились некоторые разногласия насчет содержания разговора, который вели двое из вас в тот вечер, когда умерла Диана.

Глаза Сильвии расширились – было ясно, что она не знает ни о каком разговоре.

– Речь шла о концерте, – повторил Митчелл Брайтман, глядя на племянницу и гипнотизируя ее взглядом. Ребекке хватило ума понять, что она уже успела выдать совсем другую версию, и девушка решила не усугублять сделанного.

Девушка взглянула на свою мать, словно ища у нее совета, но та ничего не могла ей предложить. Сильвия даже не подозревала, что они с Брайтманом разговаривали друг с другом в течение девяти с половиной минут, и теперь ждала, чтобы они сказали все как есть.

– Господа, мы не сможем вам помочь, если не будем знать правды, – сказала Стоун.

Митчелл молча сел. Ребекка смотрела на него глазами, полными боли, надежды и любопытства.

Мужчина уставился на ковер и покачал головой.

– Он – ее отец, – негромко произнесла Сильвия, делая шаг вперед.

В этой фразе не было никаких эмоций. Простая констатация факта.

Девушка не отводила взгляда от головы хозяина дома. Она ждала… чего-то ждала.

– Все это было только один раз, – подал голос Митчелл Брайтман.

Мрачное выражение на лице Ребекки сказало полицейским о том, что девушка ждала совсем другого. Она вскочила и выбежала из комнаты. Сильвия с несчастным видом бросилась за ней.

Брайант негромко покашлял, и Брайтман поднял голову. На лице у него не было злобы – только бесконечная печаль.

– Я прошу прощения за то, что не сказал правду, – сказал он ровным голосом. – Я так долго пытался не признавать ее существование, что это вполне естественная реакция.

«И Ребекке тоже приходилось долго не признавать твоего существования, – подумала Ким, – так что ложь девочки тоже была совершенно естественной».

– Как я понимаю, Диана ничего об этом не знала, – сказала детектив вслух.

– Господи, конечно нет! Это ее убило бы. Знаете, она не могла…

Ким кивнула, и Митчелл замолчал.

А потом он встал и подошел к окну.

– Вам покажутся тривиальными слова о том, что мы с Дианой поссорились, а Сильвия просто подвернулась под руку, – вздохнул он. – И тем не менее все было именно так.

У инспектора создалось впечатление что теперь, когда правда выплыла наружу, он никогда не остановится.

– Я стал ненавидеть себя уже через мгновение после того, как все закончилось, – рассказывал вдовец. – Я и Сильвию тоже возненавидел. Мало того, что я предал свою жену, так еще и умудрился сделать это с ее сестрой! Я чувствовал, что одним этим поступком лишил Диану двух людей, которых она любила и которым безгранично верила. Когда Сильвия сообщила мне, что беременна, я умолял ее сделать аборт. Но она отказалась. Хотя и согласилась держать личность отца в секрете. Я с трудом могу смириться с тем, что каждый раз, когда смотрю на эту девочку, я вспоминаю, каким подонком был тогда по отношении к женщине которую любил… люблю.

Ким с уважением выслушала его честное признание, но ее симпатия была на стороне девочки, которая выбежала из комнаты.

– А что с этим телефонным звонком? – уточнила она.

– И Сильвия, и Ребекка просили меня, чтобы я признался во всем Диане, но я наотрез отказался. – Митчелл отошел от окна к софе и остановился возле нее. – Ребекка угрожала мне, что расскажет все Диане, если я не сделаю этого сам.

– Вы говорили на повышенных тонах?

– Весьма повышенных. – Мужчина кивнул. – Разговор прекратился только после того, как я бросил трубку. Я совершенно четко дал понять, что ни за что не скажу об этом своей жене и что если Ребекка хочет разбить сердце своей тетки, она может сделать это сама. Этого я не могу ей запретить.

– А Ребекка когда-нибудь угрожала вашей жене?

– Нет, – ответил Брайтман, немного подумав. – Иногда она говорила неприятные вещи, но в них не было прямой угрозы.

Над этим надо будет подумать, решила Ким.

Она чувствовала, что больше в настоящий момент ничего не добьется, но тем не менее была вынуждена сказать в заключение:

– Мистер Брайтман, я с уважением отношусь к вашим беспристрастным чувствам по отношению к Ребекке, но прошу вас не забывать одну вещь: девочка ни в чем не виновата.

Мужчина долго смотрел на инспектора, а потом кивнул.

Ким вышла из гостиной и в холле столкнулась с Анной.

– А где… – начала было Стоун.

– Сидит в патио, – ответила служанка, не остановившись.

Детектив ощущала себя флюгером во время жестокого урагана, который мотает туда-сюда, туда-сюда…

Ребекка сидела на садовом стуле, положив ноги на другой стул, стоящий напротив. По смазанной косметике на ее лице было видно, что девочка плакала.