Кровные узы, или История одной ошибки

Однажды вечером в конце марта мы с Маркусом, должно быть, засиделись в ванне слишком долго, или вода была слишком горячей, или мы слишком много выпили. Когда я вошла в дом и быстро набросила махровый халат, чтобы прекратить дрожь, то внезапно почувствовала слабость и головокружение.

Закрыв глаза, я прислонилась к стене в гостиной.

– Тебе нехорошо? – спросил Маркус, подходя ко мне.

Я открыла глаза. Комната была как в тумане.

– Нет, все нормально, – сказала я.

– Может, хочешь немного кофе? Или горячего шоколада?

– Ох, нет. – Я сделала один неуверенный шаг вперед, потом другой. – Лучше я пойду посплю в твоей гостевой комнате.

– Окей, – сказал он. Потом проговорил мне вслед: – Позови, если я буду нужен тебе!

В комнате для гостей, в которой я теперь чувствовала себя не хуже, чем дома, я выскользнула из халата, сняла мокрый купальник и нырнула под одеяло.

Не знаю, как долго я спала. Знаю только, что, проснувшись и лежа на правом боку лицом к стене, я не сразу сообразила, что Маркус лежит рядом. Я почувствовала, как его руки обнимают меня, его палец легко движется по ложбинке между грудями, а потом – тяжкая влажность его эрекции у моей левой ягодицы. Так я лежала долго, не во сне и не наяву, не трезвая и не пьяная. Потом повернулась, и, глядя то ли на него, то ли на стену, перешла точку невозврата.

27 Энди

Мисс Беттс откинулась на спинку стула, посмотрела на класс и спросила:

– Кто может привести доказательства глобального потепления?

Я первым поднял руку. Но она вызвала вместо меня Бринна, хотя я не поднимал руку уже десять минут. Мне разрешалось поднимать руку только один раз из трех, когда я знал ответ. Я хорошо отвечал на вопросы типа «доказательства глобального потепления», поскольку здесь нужно было знать факты. Я прекрасно запоминал факты. Здесь с моим мозгом было все в порядке. Хуже я участвовал в различных обсуждениях, например, должны ли мы использовать электрический стул. Эта часть моего мозга была слабовата. Электрический стул убивает людей, а это неправильно, так что это было несложно. Но нам не разрешали думать о вещах слишком упрощенно, разделяя их на черное и белое, как говорила мисс Беттс. Это было для меня сложнее. Мама была единственной, кто сказал мне, что надо поднимать руку только один раз из трех, когда я знаю ответ. Она сказала, что я свожу учителей с ума, поднимая руку каждую минуту. Я так и старался делать, но иногда меня все равно не спрашивали.

Бринн ответил так, как хотел ответить я, – таяние ледников. Потом в комнату вошла дама из офиса. Я видел, что она смотрит прямо на меня и что-то шепчет мисс Беттс. Мисс Беттс тоже посмотрела на меня.

– Энди, – сказала она. – Собери свои вещи и иди вместе с миссис Поттер.

– Зачем? – спросил я.

– Миссис Поттер объяснит тебе.

Я, немного расстроенный, потому что не хотел уходить с урока, сунул книги и ноутбук в свой рюкзак. Миссис Поттер была очень, очень старой. Когда я подошел к ней, она улыбнулась, положила руку мне на плечо, и мы вышли из класса.

В вестибюле я увидел полицейского. Он стоял и смотрел на меня. Он не улыбался. В моем мозгу пронеслось все, что я делал в этот день. Неужели я сделал что-то противозаконное? Я не мог вспомнить ничего похожего.

Подойдя к полицейскому, миссис Поттер сказала:

– Энди, это сержант Вуд. Ему надо поговорить с тобой.

Он был очень большим. Я не хотел, чтобы миссис Поттер оставляла меня одного с этим сержантом, но она ушла. У меня сильно колотилось сердце, когда я шел рядом с ним. У него был пистолет! Я увидел его у него на поясе. Я никогда не видел настоящего оружия так близко. Миссис Поттер сказала:

– Вы можете пройти в учительскую.

Когда мы вошли туда, полицейский закрыл дверь. Внезапно я стал задыхаться. Мой ингалятор был в рюкзаке, а рюкзак лежал на полу. Пока еще он был мне не нужен, но на всякий случай я хотел иметь его под рукой.

– Ты можешь сесть, – сказал он.

Я сел на стул около шкафа для хранения документов, а он сел на стул у окна. Комната была маленькой, и мне не хотелось находиться так близко от его пистолета. У него был большой значок на груди со словом «сержант», а над значком – флажок, похожий на американский флаг, но без достаточного количества полос.

– Энди, у тебя есть право хранить молчание, – сказал он.

Потом он очень быстро сказал много других слов. Закончив говорить, он потер подбородок.

– Ты понял то, что я тебе только что сказал, Энди? – У него были голубые глаза, как у дяди Маркуса. – Насчет своего права хранить молчание?

– Да, сэр.

– Это означает, что ты не обязан говорить мне все прямо сейчас. Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, но ты имеешь право не отвечать на них.

Я кивнул. Звучало довольно глупо – он будет задавать вопросы, а я могу молчать, но иногда люди делают бессмысленные вещи. Я решил, что это именно такой случай.

– У тебя также есть право просить присутствия родителей, когда я говорю с тобой, – сказал он. – Ты это понимаешь?

– Да, сэр, – сказал я, хотя был совершенно обескуражен.

Мамы здесь не было, а он все равно разговаривал со мной.