Кровный долг

— Он упомянул об этом. — она пожимает плечами. — Честно говоря, «Челси» это заслужила. Она забрала Хэнка у Мории, и бедняжке стало так грустно.

— Без обид… — я делаю паузу, ожидая, пока она заполнит пробел.

— Эвелин. — говорит она с широкой улыбкой.

Я хмурюсь на нее. Она ужасно читает людей.

— Без обид, Эвелин, но отвали.

Она задыхается и кладет руку на грудь, и ее восторг растет.

— О боже, ты дерзкая. Ты мне нравишься.

Со стоном я бью ее ножом по лицу.

— Отвали, клыкастая.

Она смеется над моим оскорблением и бьет меня ладонью по руке быстрее, чем я успеваю уследить. Лезвие выпадает из моей руки. Она ловит его до того, как оно падает на пол, и перебрасывает через плечо. Оно попадает по острию и втыкается в гипсокартон.

Проклятие. Мне нужно научиться этому.

Эвелин протискивается мимо меня, насвистывая, когда осматривает квартиру. Она поворачивается и встречается с моими темно-карими глазами. Нежный, но сильный импульс силы пробегает по моей коже. Это более интенсивно, чем у Грейсона и Кольта. Она, должно быть, старше, это единственное логичное объяснение.

— Ты определенно нравишься моему брату, не так ли? В конце концов, он сохранил тебе жизнь. Сколько тебе лет, Деметрия?

— Деми. — она улыбается, когда я моргаю, а затем хмурюсь, когда я автоматически исправляю свое имя.

Блин.

Почему мне кажется, что я потеряла преимущество, впустив ее сюда?

Однако я не отвечаю на ее вопрос; она не моя подруга.

Эвелин окидывает меня своими карими глазами.

— Это боди сексуальное. Это то, что было на тебе, когда они тебя похитили?

Я хмыкаю.

— Нет.

Она хмурится.

— Маттео, должно быть, сходит с ума. Ну, это прекрасно.

— Это потому, что оно твое, Эвелин.

Голос Грейсона звучит неожиданно и пугает меня. Я вскрикиваю, а затем проклинаю себя за то, что удивилась.

— Я думала, что узнала его. Что ж, Деми, можешь оставить его себе. Оно подходит тебе гораздо больше, чем мне. — ее взгляд падает на мою грудь.

Глаза Грейсона следуют за ним.

Мои щеки горят.

— Ты можешь не смотреть на мои сиськи?

Грейсон отводит взгляд.

Эвелин подходит ко мне и обнимает.

— Эти сиськи идеальны, Деми.

Это, безусловно, самый странный разговор, в котором я когда-либо участвовала, и я в тупике.

Она выходит из комнаты.

— Увидимся завтра, Деми. — кричит она через плечо.

Грейсон наблюдает, как она выходит из комнаты, со смешной улыбкой на лице.

Я стараюсь не позволять его красоте влиять на меня, но это трудно. Вампир легко мог бы сойти за одну из тех накачанных красавцев-моделей GQ. С клыками, конечно.

— Эвелин…

— Безумная? — спрашиваю я, перебивая его.

Он смеется.

— Нет. Она очень добрая и веселая. Она прожила очень долгую жизнь и ей уже плевать. Иногда это застает людей врасплох.

Я смотрю на нож, воткнутый в стену. Это слишком далеко, чтобы ударить его.

— Чего ты хочешь?

— Зависит от того, о чем ты говоришь, тигрица. — эти смертоносные голубые глаза скользят по моему телу. Маленькое черное боди внезапно кажется еще меньше.

— Я остаюсь.

— Хм. Я слышал. Я тебе слишком нравлюсь, чтобы уйти, да?

— Вряд ли. — говорю я и подхожу к комоду. Я выдвигаю ящики один за другим, хмурясь, когда нахожу их пустыми. Я захлопываю последний и фыркаю.

Грейсон откашливается.

— На тебе, э-э, нет трусиков.

Прикрывая задницу руками и вставая, я бросаю взгляд в его сторону.

— Блин, не говори трусики.

Он достаточно умен, чтобы не сводить глаз с моего лица. Я не могу злиться на него за то, что он засмотрелся, ведь это я нагнулась. Кроме того, он уже видел меня полностью обнаженной.

— Кто я?

Грейсон вздыхает.

— Я не должен тебе говорить.

Положив руки на бедра, я разочарованно вздохнула.

— Дай угадаю, человек за дверью номер три сказал тебе не делать этого?

Его губы дергаются.

— Ну, если бы он был здесь, он бы сказал, что находится за дверью номер один, но да, он хотел бы сказать тебе сам.

— Смогу ли я встретиться с ним лицом к лицу? Он уродливый или что-то в этом роде?

— Определенно не уродливый, поверь мне.

— Маттео, насадка для душа, не уродлив. Прекрасные новости.

Грейсон качает головой, не зная, что со мной делать.

— Тебе действительно не следует говорить такие вещи. До сих пор тебе все давалось легко… Но другим вампирам, и Маттео не будут нравиться твои насмешки так, как мне.

— Кольту это тоже нравится.

Грейсон кивает.

— Маттео не нравится.

— Я не думаю, что он мне понравится.

— Значит мы тебе нравимся?

Я прищуриваюсь.

— Я этого не говорила.

Вампир приподнимает плечо, ухмыляясь мне и говоря:

— Достаточно близко, тигрица. Пойдем, я провожу тебя в твою новую комнату.

Он протягивает руку. Я пристально смотрю на нее, затем медленно поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Он замечает выражение моего лица и убирает оскорбительный отросток обратно.

— Правильно, конечно, сюда.

Грейсон ведет меня к лифту и спускает на несколько этажей вниз. Мы выходим на двадцать седьмом уровне. На этом уровне меньше дверей. Комнаты намного больше, чем на другом этаже.

Он останавливается перед комнатой две тысячи семьсот три.

— Мы здесь. — вытаскивая черный ключ из кармана джинсов, он вставляет его в дверь, и замок открывается.