Кровожадные сказки

Последняя гипотеза показалась ему самой убедительной, тем более что она не затрагивала его образа жизни. Поэтому, вернувшись в Париж, он позвонил в гостиницу «Норвегия» и сказал, что хочет отказаться от своего номера и снять другой. Управляющий встревожился, пристал с расспросами: может быть, ему мешает шум или не устраивает кровать? Он ответил, что просто захотелось разнообразия ради сменить вид из окна и обои. Другой номер подыскали в соответствии с главным условием клиента: никаких зеркал, никаких отражающих поверхностей.Управляющий по его просьбе лично показал ему номер, и Ренувье убедился, что все в нем отвечало его требованиям: ни туалетного столика, ни зеркала не было, зато стояли большая кровать, дубовый платяной шкаф, два глубоких кресла в стиле ампир, журнальный столик и бюро с круглой крышкой, очень ему понравившееся. Номер был просторнее прежнего и немного дороже, но спокойствие в любовных делах не имело цены.

Довольный Ренувье дал знать Элен, что выздоровел и готов возобновить их встречи по понедельникам. Он также сообщил ей номер их нового пристанища. И вот в следующий понедельник, в восемнадцать часов пятьдесят четыре минуты, Ренувье покинул свой кабинет и отправился в гостиницу, где молодая философиня уже ждала его на большой расстеленной кровати в коротенькой ночной сорочке из бледно-голубого муслина. Торопясь наверстать потерянное время, он жадно набросился на нее, а девушка, смеясь, уворачивалась от его поцелуев. Потом она помогла ему раздеться и сама стиснула его в объятиях, урча от нетерпения.

И тут раздался зловещий скрип, от которого любовники застыли. Дверца внушительного шкафа, стоявшего слева от кровати, открылась; изнутри к ней было привинчено огромное зеркало, в котором отразились нагой Ренувье и женщина под ним, но не Элен — Элиза. При виде незнакомого женского лица в зеркале Элен завопила от ужаса, а оторопевший Ренувье, даже не пытаясь прекратить ее визг и плач, не сводил глаз с зеркала, снова предавшего его.

Это четвертое видение положило конец похождениям неверного мужа Эдуарда Ренувье. Уверившись, что некая злая сила призывает его к ответу за годы непорядочности и лжи, он пресек все плотские отношения вне уз брака и поклялся, что ноги его больше не будет в гостинице «Норвегия». Четыре видения — не довольно ли; что будет, если он не прекратит свои тайные свидания? Карающий меч упадет с потолка? В его вине окажется яд? Или, принимая ванну с Паулиной, он захлебнется и утонет? Каждой из своих любовниц он написал по письму, в которых путано просил прощения за причиненное зло, сообщал о конце их связи и умолял больше не искать встречи с ним. Придя после этого домой, он бросился к ногам Элизы, дабы показать ополчившимся на него злым духам, что вернулся на путь истинный и намерен отныне воздавать должное незаслуженно опозоренной им жене.

Воспоминания о пережитом кошмаре преследовали его несколько месяцев. Чтобы искупить свою вину, он осыпал Элизу цветами и дорогими подарками. Он часто думал о своих бывших любовницах и иной раз готов был поддаться искушению увидеться с ними, но старался гнать эти греховные мысли. Один-единственный раз он пожалел, что нет больше номера в гостинице, — когда в банке появилась новая секретарша, которая очень ему понравилась; но он и тут устоял и не нарушил свой зарок.

В тот вечер они с Элизой занимались любовью. Плавно покачиваясь на ней, он вдруг заметил какой-то блик, исходивший от комода, где Элиза держала свои изделия — она занималась эмалью. На комоде стояло зеркало в резной деревянной раме, которое Ренувье видел впервые. Он был так потрясен, что остановился. Элиза спросила, что с ним.

— Это зеркало… Откуда оно взялось?

— О! — ответила она. — Я купила его сегодня у антиквара на улице Марсо. Оно из замка Аруэ. Красивое, правда?

Ренувье встал и осторожно приблизился к вещице; ему казалось, будто от нее исходят лучи света и ощутимое тепло. Он уже догадывался о намерениях зеркала и знал, что если не избавится от него, то не замедлит увидеть лица трех женщин, с которыми он изменял супруге, — и она тоже их увидит. Не в силах унять биение сердца, он зажмурился, взял зеркало, открыл платяной шкаф и засунул его под рубашки.

— Что ты делаешь? — удивилась Элиза.

— Мне от зеркал не по себе, — ответил он и вернулся в постель.

Позже, когда жена уснула, он снова поднялся, достал зеркало, разбил и выбросил осколки в мусоропровод, так и не решившись на него взглянуть. После этого он с облегчением лег, не зная, что предосторожности были излишни: это зеркало приглядывало не за ним, а за Элизой, которая, в чем он убедился бы, если б увидел мужские лица, отражавшиеся в нем во множестве, все эти годы тоже времени даром не теряла.

Музыкальные хроники Европы и других мест Перевод Е. Клоковой

Изобретение Гауди

(Бельгия, 1930)