Крученых против Есенина

Еще интересные сведения из 2-й автобиографии:

– «В 1916 году был призван на военную службу. При некотором покровительстве полковника Ломана, адъютанта императрицы, был предоставлен ко многим льготам. Жил в Царском По просьбе Ломана, однажды читал стихи императрице. Она после прочтения моих стихов сказала, что стихи мои красивы, но очень грустны.

Я ответил ей, что такова вся Россия. Ссылался на бедность, климат и прочее.

Революция застала меня на фронте в одном из дисциплинарных баталионов, куда угодил за то, что отказался написать стихи в честь царя

В революцию покинул самовольно армию Керенского и проживал дезертиром, работая с эсерами не как партийный, а как поэт.

При расколе партии пошел с левой группой и в октябре был в их боевой дружине.

Вместе с Советской властью покинул Петроград…

В 21 году вылетел на аэроплане в Кенигсберг. Объездил всю Европу и Северную Америку.

Доволен больше всего тем, что вернулся в Советскую Россию.

Что дальше – будет видно».

Так заканчиваемся 2-я автобиография Есенина.

В ней уже нет «страшных» слов, но озорство и «желтая грусть» разбросаны по ее строкам.

* * *

Приводимое ниже стихотворение Есенина из цикла «Москва Кабацкая», неоднократно цитированное критикой, не вошло, однако, ни в ленинградское издание, ни в издание «Круга», хотя и было напечатано в «Гостиннице для путешественников» № 1 (3) за 1924 год.

Оно представляет образец крайнего шатания и сумятицы Есенина:

Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.

Ах! Какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в бога верил,
Горько мне, что не верю теперь!

Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я, и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.

Это уже из мистики Мережковского! Старо-символический штамп особенно лезет из дальнейших строк:

Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но, коль черти в душе гнездились,
Значит, ангелы жили в ней.

Так и вспоминается: «Люблю, тебя, дьявол, люблю тебя, бог». Зинаида Гиппиус, вы еще живы?

Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной –
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной, –

Чтоб за все грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать,
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.

Этот мистический надрыв прозвучал и в предсмертном стихотворении Есенина:

Предназначенное расставание
Обещает встречу впереди…

Психолог Джемс как-то заметил, что пьянство способствует развитию мистики. На примере «Москвы Кабацкой» в этом нетрудно убедиться.

Чорная тайна Есенина