Круг Матарезе

Да, он нашел пастушка, но чутье подсказывало ему, что нужно искать что-то еще, тот фрагмент, которого недоставало в его сложенной из кусочков картине. Теперь он обнаружил и этот кусочек мозаики, этот главный недостающий фрагмент головоломки. Теперь ему были нужны только доказательства, ибо правда обещала быть чрезвычайно необычной.

Значит, он в могиле. Но мертвец путешествовал в темноте памяти двадцать пять лет.

Глава 34

Он проводил старую даму в спальню, подал ей последний стакан бренди и вышел, оставив ее сидящей на постели. Она все зудела свой невнятный мотивчик: «Эпплетон-Холл… вверх по дороге на Эпплетон-Хилл».

Ноты, подобранные на клавикордах около века назад, утеряны, и она – такая потерянная, сама не знает почему.

Он вернулся в плохо освещенную комнату, полную видений двадцатипятилетней давности, и подошел к стене с фотографиями. Еще раз посмотрев на них, он снял одну и, вытащив гвоздь, на котором она висела, затер пальцем дырочку в стене – нехитрая уловка, разумеется, лишь отсрочит обнаружение пропажи, и отсутствие экземпляра в коллекции не останется незамеченным. Он выключил свет, прикрыл дверь и спустился в гостиную.

Сторож-сиделка все еще была без сознания. Он оставил и ее, что толку убивать няньку? Затем погасил все лампы, включая и ту, что была над парадной дверью, и бесшумно выскользнул на крыльцо. Торопливо зашагал по улице, свернул направо и вышел на Чарлз-стрит в надежде поймать такси. Ему надо было забрать багаж в кембриджской камере хранения. Вынув фотографию из рамки, он положил ее в конверт и с величайшей осторожностью опустил в карман.

Теперь ему была необходима комната, где он мог посидеть и обдумать сложившуюся ситуацию, набросать на бумаге свои соображения и таким образом взвесить свои возможности, прикинуть, как действовать дальше. Утром он намеревался посетить центральную больницу штата и Бостонскую публичную библиотеку.

Комната мало чем отличалась от подобных ей убежищ во всех дешевых отелях больших городов: постель продавлена, узкое окно выходит во двор-колодец. Но одно преимущество у таких местечек имеется. Здесь никто никогда не задает вопросов. И у дешевых отелей есть место под солнцем, особенно для тех постояльцев, которые не хотят сливаться с окружающим миром. Одиночество – неотъемлемое право любого человеческого существа, его не проигнорируешь, это право. Наконец Скофилд оказался в безопасности и мог собраться с мыслями, поверяя свои рассуждения бумаге.

К половине пятого утра он заполнил плотным ковром записей семнадцать страниц – факты, соображения, перспективы. Он выписывал слова очень аккуратно, разборчивым почерком – записи должны быть легкочитаемы. Для интерпретаций разного рода места не оставалось: все, что он узнал за последние часы, воспринималось однозначно. Он повалился на продавленную койку и закрыл глаза. Два-три часа сна – вот что ему было нужно теперь. Он словно со стороны услышал свой собственный возбужденный шепот: «Талейников, продержись! Тони, любовь моя, моя дражайшая любовь! Будь жива… храни рассудок!»

Женщина-дежурная в регистратуре была очень удивлена просьбой Скофилда, но у нее не было формальных причин отказать. Истории болезней и прочая документация не являются сверхсекретными бумагами, и человеку, предъявившему служебное удостоверение, нельзя не пойти навстречу.

– Наш уважаемый конгрессмен хотел бы получить имена врачей и медсестер, которые предоставляли ему свои услуги во время его пребывания здесь в пятьдесят третьем – пятьдесят четвертом годах, так? – Она повторила просьбу Брэя, демонстрируя служебную выучку. – Иными словами, с декабря по март?

– Совершенно верно. Как я уже сказал, в следующем месяце получается что-то вроде юбилея. Прошло двадцать лет с момента «отмены приговора», как он выразился. Между нами говоря, он намерен преподнести каждому небольшой медальон с выгравированными именами и словами его благодарности.

Женщина на секунду замерла.

– Это так похоже на него, не правда ли? Он все помнит. Большинство людей, пройдя через такие страдания, не желают даже вспоминать. Думают, вот я выкарабкался и идите все к черту! И так до следующего раза, не как он! О, он такой заботливый, если вы понимаете, что я хочу сказать.

– Да, я понимаю. Хочу еще раз подчеркнуть конфиденциальный характер моего пребывания здесь. Эта персона не желает, чтобы его жест благодарности был разрекламирован. В настоящий момент, к примеру, вы – единственный человек в Бостоне, который в курсе…

– О, вы можете не беспокоиться. Как говорили в детстве, мой рот будет закрыт на замок.

Она подошла к шкафу, где хранились папки с историями болезней.

– Вот эта папка вам как раз и нужна. – С этими словами она достала с полки пухлый том и положила его на соседний свободный стол. – Запомните, здесь имена хирургов, анастезиологов, консультантов – короче, всех, кто был в штате в тот момент или получал почасовое дежурство. Здесь же перечень медикаментозных средств, описание оборудования, препаратов. Но это, я думаю, вас не заинтересует. Когда закончите, просто оставьте папку на столе.