Читаем Круг замкнулся полностью

Он скатился к простейшему образу жизни и проявил даже известную оригинальность на этом пути, ибо пришел к убеждению, что не так уж и плохо малость померзнуть или проходить день с пустым желудком. Стоит поглядеть на других, на Фредриксена из имения, к примеру: дрянь человек, если судить по жадности и лихоимству, а при всем при том взял да и умер. Абель видел траурную процессию, лес цилиндров, море автомобилей. Аптекарь примчался на всех парах, когда процессия уже остановилась. Уж ежели мы господин аптекарь, нам не пристало ездить медленно.

Хорошо было остаться дома, одному, без всякого общества, Ольга скрылась из глаз, Лолла исчезла, одна только Лили была при нем. Одиночество сделало Абеля скупым на слова, пока он не начал вести разговоры с собой самим. Тоже выходило неплохо и укрепляло в нем чувство, будто рядом кто-то есть. Как ты думаешь, не стоит ли приподнять половицу: может, там завалялась хоть одна банка лосося с прошлого года? Говоришь, не завалялась? Пусто в доме, никудышное хозяйство, тьфу! И заодно: надо бы заткнуть подушкой дыру в окне, возьми хотя бы синюю шелковую… Жизнь не так плоха, как полагают многие, просто они сами делают ее сложной и запутанной. Ну вот сел он, к примеру, на скамеечку возле водопада, а кто-то сидел перед ним на этой скамеечке, ел бананы и бросил под нее пакетик из-под бананов. Поднял он пакетик, а в нем полно кожуры, но даже на кожуре что-нибудь да остается от самого банана, и, стало быть, ею нельзя пренебрегать.

Или вот спускается он в подвальную лавочку и говорит: «Я просто хотел сказать, что к вам под дверь прошмыгнула мышь». — «Мышь?» — кричит мадам, подбирая юбки. «Да вот она!» — говорит он. Мадам ее не видит, но все же, открыв дверь, зовет кошку. Абель же, откланявшись, уходит. С собой он прихватывает палку колбасы — в уплату за сообщение о мыши.

И потом ему снова повезло, когда он решил справиться в садоводстве насчет работы. Да, Шульц провалился сквозь стеклянную крышу и поранился стеклом, Абель неделю его подменял, и тут у него под рукой было все, что потребно для жизни. Вот только одежда его очень при этом пострадала.

Так проста бывает порой жизнь.

А Алекс, тот процветает. У него самые радужные перспективы, у него постоянное место, он даже может в случае повышения снова рассчитывать на форменную фуражку. Жалованье покамест невелико, но уже можно обходиться без пособия, к тому же он вставил два передних зуба и опять ходит в красавцах.

Вообще-то Алекс был человек довольно пакостный и товарищ никудышный. Исправен на службе, даже не лишен обаяния и глуп, когда дела шли плохо, но стоило ему хоть самую малость подняться, как он тотчас задирал нос. Абелю тоже довелось испытать на себе его подлость.

Дело было так: когда Абель хотел поесть чего-нибудь горячего, он готовил на керосинке, но одной бутылки на всю осень хватить не может, а сейчас, как на грех, дела у него обстояли совсем плохо. Вот он и взял кусок телячьей печенки и пошел к Лили, чтоб та ее для него зажарила. Лили была обходительна и мила по обыкновению, она сказала:

— У меня есть для тебя кое-что получше.

И поставила на огонь сковороду, чтобы поджарить для него бифштекс, ей-же-ей, самый настоящий бифштекс из говядины! Но в ожидании бифштекса они, конечно, дали себе волю. Худого ничего не случилось, когда Алекс неожиданно заявился домой, Лили колдовала над сковородкой, Абель же глядел в окно, так что ничего худого не произошло, но подозрения остались.

— С чего это ты так ворвался! — сказала Лили.

— Где дети? — спросил Алекс, чтобы не молчать. — А ты опять у меня, — обратился он к Алексу. — Когда это наконец кончится?

Лили возилась со сковородкой, она только обронила:

— Как тебе не стыдно, Алекс!

— А пахнет-то как вкусно! — продолжал Алекс. — У вас тут, не иначе, праздник ожидается? — Он подошел к плите, вгляделся повнимательней. — Да это, никак, бифштекс?

— Бифштекс, — отвечала Лили, — почему бы и нет, когда человек может себе позволить?

— С какой стати я должен кормить всех попрошаек, которые ко мне приходят?

Лили словно с облаков упала:

— Да ты что?! Абель принес свой бифштекс и попросил его поджарить.

Это поразило Алекса, он только и пробормотал:

— А жару-то сколько уйдет.

Но Абель испортил положение, он сказал, что пусть тогда Алекс возьмет себе его бифштекс.

— А ты, Лили, дай мне взамен что-нибудь другое. У тебя, случайно, не найдется куска печенки?

Ну, об этом Лили и слышать не хотела, для этого она была слишком добра. Когда бифштекс был готов, она сняла его со сковороды, подождала, пока остынет, переложила на тарелку, обернула тарелку бумагой и сказала:

— Вот, пожалуйста, а тарелку вернешь другим разом.

Алекс вмешался:

— По мне, так лучше, чтобы ты сюда больше носа не показывал, вечно от тебя только шум и неудовольствие.

Лили:

— Ладно, Абель, я к тебе сама приду за тарелкой.

Для Алекса это было еще хуже, но у Лили сделался слишком решительный вид, а с молодой телочкой вперегонки не побегаешь. Алекс и промолчал. Он только вышел следом, когда Абель уходил, и пригрозил застрелить его, если он к ним еще раз сунется.

Перейти на страницу:

Все книги серии Лучшие книги за XX лет

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза