Круг Земной

Потом Скьяльг и его люди сели в лодку, которая там была у него, взялись за весла и поплыли на юг, гребя изо всех сил. Они приплыли в Ядар на рассвете, пошли в усадьбу и поднялись в покои, где спал Эрлинг. Скьяльг стал так ломиться в дверь, что она слетела с петель. Эрлинг и те, кто там были, сразу проснулись. Эрлинг быстрее всех вскочил на ноги и, схватив меч и щит, подбежал к двери и спросил, кто это так сюда ломится. Скьяльг говорит, что это он, и просит кого-нибудь отворить дверь. Эрлинг говорит:

— Если уж кто-то дурачится, то этого скорее всего можно было ожидать именно от тебя. Или за вами кто-нибудь гонится?

Дверь отворили, и Скьяльг сказал:

— Хотя ты и считаешь, что я слишком тороплюсь, думаю, что Асбьёрн, твой племянник, который сидит в кандалах на севере в Эгвальдснесе, так не считает. Мы должны отправиться туда и помочь ему.

Отец стал расспрашивать сына, Скьяльг рассказал Эрлингу о том, как был убит Торир Тюлень.

CXIX

После того как в палате было убрано, Олав конунг сел на свое место. Он был очень разгневан и спросил, что сделали с убийцей. Ему ответили, что убийца сидит в сенях под стражей. Конунг спросил:

— Почему его до сих пор не убили?

Торарин сын Невьольва отвечает:

— Государь, разве не черное дело убивать ночью?

Тогда конунг сказал:

— Закуйте его в кандалы, а завтра утром убейте.

Асбьёрна заковали в кандалы и заперли на ночь. На следующий день конунг послушал утреню и пошел потом решать тяжбы, и задержался до обедни. Когда он возвращался с обедни, он спросил у Торарина:

— Не достаточно ли высоко встало солнце, чтобы можно было повесить вашего друга?

Торарин поклонился конунгу и сказал:

— Государь, епископ в прошлую пятницу рассказывал, что конунг, который правит всем миром, умел терпеть обиды, и благословен тот, кто может уподобиться ему, а не тому, кто приговаривает человека к смерти или убивает. До утра уже недолго осталось, и наступает будний день.

Конунг посмотрел на него и сказал:

— Хорошо, его сегодня не убьют, будь по-твоему. Но ты должен тогда взять его к себе и стеречь, и знай, если он как-нибудь сбежит, тебе не сносить головы.

Конунг ушел, а Торарин пошел туда, где сидел закованный в кандалы Асбьёрн. Торарин снял с него кандалы, отвел его в маленькую горницу, накормил, напоил и сказал ему, что сделает конунг, если он сбежит. Асбьёрн говорит, что Торарину бояться нечего. Торарин пробыл с ним целый день и остался там на ночь.

В субботу конунг встал и пошел к заутрене, а потом отправился решать тяжбы. Собралось много бондов, и у них было много жалоб. Конунг пробыл там долго и чуть даже не опоздал к обедне. После службы конунг пошел обедать. Конунг поел, но не ушел сразу, а сидел и пил, поэтому столы не убирали. Торарин пошел к священнику, который был тогда в церкви, и дал ему два эйрира серебра, чтобы тот начал праздничный звон, как только у конунга уберут столы. После того как конунг выпил столько, сколько ему хотелось, стол убрали. Тогда конунг говорит, что пора рабам вывести убийцу и казнить его. В это самое время раздался звон, возвещавший о начале праздника. Тут вышел Торарин и сказал:

— Надо оставить жизнь этому человеку на время праздника, хотя он и совершил преступление.

Конунг говорит:

— Позаботься тогда, Торарин, чтобы он не сбежал.

В конце дня конунг пошел в церковь, а Торарин и в этот день остался с Асбьёрном. В воскресенье к Асбьёрну пришел епископ, исповедовал его и разрешил ему присутствовать на торжественной мессе. Торарин пошел к конунгу и попросил, чтобы тот дал ему людей для охраны убийцы, и сказал:

— Я больше не хочу его стеречь.

Конунг поблагодарил его и дал людей для охраны Асбьёрна, и того снова заковали в кандалы. Когда все пошли на мессу, к церкви привели и Асбьёрна. Он остался стоять вместе со своими стражами около церкви, а конунг и весь народ были в церкви.

CXX

Теперь надо вернуться к тому, на чем мы остановились, а именно к тому, как Эрлинг и его сын Скьяльг стали обсуждать, что им предпринять в этом трудном положении. По настоянию Скьяльга и других сыновей Эрлинга было решено разослать ратную стрелу и созвать войско. Скоро собралось большое войско, и они взошли на корабли. Когда людей посчитали, оказалось, что их было около пятнадцати сотен. Они пустились в плавание и в воскресенье приплыли в Эгвальдснес на Кёрмте. Их войско подошло к усадьбе как раз, когда кончалось чтение евангелия. Они сразу же направились к церкви и сняли кандалы с Асбьёрна.

Услышав шум и лязг оружия, все, кто стоял у церкви, вбежали внутрь, а те, кто был в церкви, стали оглядываться, кроме конунга, который стоял, не оборачиваясь. Эрлинг и его сыновья поставили своих людей по обеим сторонам дороги, ведущей от церкви к палатам. А сам Эрлинг со своими сыновьями встал около палат.

После того как все молитвы были пропеты, конунг вышел из церкви. Он шел первым, а за ним один за другим шли его люди. Конунг был уже у дверей палат, когда к нему подошел Эрлинг, поклонился и приветствовал его. Конунг ответил на его приветствие. Тогда Эрлинг сказал: