Круги Данте

― Что ты имеешь в виду? ― внезапно спросил Данте с таким воодушевлением, что оно передалось Кьяккерино.

Тот снова прервал свою работу, чтобы вернуться к более приятному делу.

― Хорошо… ― сказал он испуганно. ― Вы говорили о собственном аде и…

― Я знаю, о чем говорил, ― перебил Данте, желая скрыть свое раздражение, ― но ты говорил об аде во Флоренции.

― Да, ― пробормотал слуга, который смотрел на гостя пораженно и с видом, свидетельствовавшим, что он будет говорить о том, в чем мало разбирается. ― Хорошо… я имею в виду то, что произошло, когда…

В этот важный момент в дверь трижды постучали, громко и сильно, так что оба собеседника подскочили на месте, а старый слуга тут же замолчал.

Глава 28

Дверь открылась, и в комнату с уверенным и суровым видом заглянул мужчина. Он пристально посмотрел на Данте и с уважением поклонился, учтиво обратившись к нему:

― Простите меня, мессер Бенедетто.

Данте странно было слышать свое фальшивое имя, он еще не привык к нему. Поэт решил, что этот новый посетитель тоже слуга, но занимающий более высокое положение, чем Кьяккерино. Последний внезапно начал яростно выбивать одеяло. Потом тот, который только что появился, направился к старому слуге.

― Так вот где ты спрятался, чертов Кьяккерино! Как ты смеешь надоедать гостям графа? Оставь в покое эту палку, пока я не сломал ее об твою поясницу, займись своими прямыми обязанностями!

Данте понял, что заставило слугу бездельничать в его комнате и почему он так просил разрешения остаться здесь. Кьяккерино был старым, закаленным в тысяче столкновений слугой и, без сомнения, приобрел своеобразную привычку избегать более сложных заданий, пряча свои больные кости где-нибудь подальше. Взглянув на него, поэт заметил страх в близоруких глазах Кьяккерино и, чувствуя к нему симпатию и желая послушать остальные его измышления, поэт решил протянуть ему руку помощи.

― Прости, ― вмешался он, обращаясь к вошедшему. ― Это моя вина, а не Кьяккерино. Я задержал его, заставив слушать мою болтовню. Все в порядке, ты можешь идти.

― Но… ― слабо попытался протестовать тот.

― Спасибо, ― резко перебил его Данте с видимым нетерпением. ― Ты можешь идти.

Вошедший отвесил новый поклон, демонстрируя уважение и подчинение. Но взгляд, который он бросил на старика, свидетельствовал, что он не слишком доволен и что, несомненно, найдет подходящий момент, чтобы поговорить с Кьяккерино. Несмотря на это, слуга казался искренне благодарным и смиренно согласным на то, чтобы получить любое наказание за свое поведение.

― Благодарю вас, мессер, ― произнес он. ― Возможно, мне стоит уйти. Несомненно, я вам надоел. Я глупый и скучный старик… я слишком стар, чтобы когда-нибудь измениться к лучшему.

― Вовсе нет, ― ответил Данте с успокаивающей улыбкой. ― Ты не уйдешь, пока не расскажешь мне об этом аде.

Слуга выглядел довольным: в его возрасте и с его опытом уже не нужно притворяться виноватым, если кто-то действительно готов слушать одну из его историй.

― Тогда я расскажу вам о странном и ужасном происшествии, которое произошло во Флоренции несколько лет назад, ― таинственно начал он; эти слова не предвещали ничего хорошего, потому что события, которые привели его во Флоренцию, не имели такой давней истории. ― В день календимаджо, больше десяти лет назад. Нам, флорентийцам, нравится проводить его празднично, с играми, танцами по всему городу, вам следует это увидеть. Каждый делает то, что знает и умеет лучше всего, чтобы быть впереди остальных. Те, кто из сестьера Сан Фредьяно, с давних пор отвечают за игры, каждый раз новые и необычные. И в том году они, конечно, отличились.

Данте был уверен, что эта история не имеет ничего общего с теми событиями, которые по-настоящему интересовали его. Несмотря на это, он был спокоен и не перебивал старика. Даже тогда, когда Кьяккерино остановился, чтобы отдышаться.

― Им поручили развесить на всех углах города торжественное уведомление о том, что те, кто хотел бы получить новости с того света, должны быть в этот день на мосту Каррайа и вокруг него, ― продолжал Кьяккерино. ― Они разместили в Арно большие барки и плоты, украшенные так, что они были похожи на исчадия ада! Это и вправду было нечто жуткое, с огнями и разными мучениями. Там были люди, переодетые демонами, жуткого вида, которые визжали и лаяли по-собачьи, и бедные души, испытывающие жуткие мучения. Было действительно страшно слышать в дыму ужасающие крики и шум непогоды; я не знаю, как они это сделали, но это было поразительно. Так здорово было сделано, что слух об этом распространился повсюду, и очень многие пришли посмотреть представление. Те, кто, как и я, пришли поздно, стояли около моста по берегам реки, потому что мост был полон людей. И мы возблагодарили Господа за это. Потому что мост был деревянным, он не смог выдержать такой вес и с жутким грохотом рухнул в воду со всеми, кто стоял на нем. Очень многие утонули! ― взволнованно сказал он. ― Все плакали и кричали, потому что им казалось, что среди мертвых могли быть их дети, родители, друзья, сами понимаете…