Круглая Радуга (ЛП)

Собрания штата служащих, его служащих, становятся много хуже, чем бесполезными. Погрязли в бесконечных спорах о мелочах—нужно или нет переименовывать ПРПУК теперь, когда Капитуляция и без того Ускорена, аббревиатуру какого сорта, если вообще какого-то, принять. Представитель Шелл Мекс-Хаус, м-р Деннис Джойнт, намеревается перевести программу в Группу Операций Особых Запусков (ГООС), в виде придатока к Британским усилиям ракетной зачистки, Операция Ответный Огонь, что базируется в Каксэвене на Северном море. Чуть ли не каждый день являет очередную попытку, с той или иной стороны, реконструировать или даже распустить ПРПУК. Пойнтсмену всё проще, с недавних пор, впадать в настроение l’'etatc’estmoi—а кто же ещё делает хоть что-нибудь? разве не на нём всё держится, зачастую без опоры на что-либо помимо его голой воли…? Шелл Мекс-Хаус, естественно, вне себя по поводу исчезновения Слотропа. Нате вам, в бега сорвался человек, который знает всё, что возможно знать—не только об А-4, но и о том, что Великобритания знает об А-4. Цюрих кишит советскими агентами. Что если они уже заполучили Слотропа? Весною они заняли Пенемюнде, похоже, теперь им достанется центральный ракетный завод в Нордхаузене, ещё одна из Ялтинских договорённостей... Не менее трёх агенств, ВИПМ, ЦАГИ, и РСКФ, а также инженеры из других комиссариатов, уже сейчас являются в оккупированную Советами Германию со списками персонала и оборудования подлежащего отправке на восток. В распоряжении ВКСЭС Артиллерийское управление Американской Армии и целая рать конкурирующих исследовательских команд занятых сбором всего, что только подвернётся. Они уже обложили фон Брауна и 500 других, интернировали их в Гармише. Что если они схватили Слотропа?

Слцчились, также ухудшая Кризис, и предательства: Ролло Грост перекинулся обратно в Общество Психологических Исследований, Трикл налаживает собственную практику, Майрон Грантон снова постоянная фигура на радио. Мехико начал отдаляться. Эта Боргесиус всё ещё исполняет свои ночные обязанности, но с болезнью Бригадного Генерала (может старый дурак забыл про свои антибиотики? Неужто Пойнтсмену всё нужно делать самому?) она начинает беспокоить. Конечно, Гёза Рожевоглий всё ещё в программе. Фанатик. Рожевоглий никогда не оставит.

Итак, выходной на море. Из политических соображений, участвуют Пойнтсмен, Мехико, девушка Мехико, Деннис Джойнт, Катье Боргесиус. На Пойнтсмене сандалии, довоенная шляпа-котелок, редкая улыбка. Погода не идеальная. Пасмурно, ветер, который к вечеру станет холодным. Запах озона доносится от аттракцион-машинок в серой стальной загородке вдоль променада, вместе с запахами ракушек на тачках и солёного моря. Галечный пляж заполнен семьями: разутые отцы в пиджачных костюмах и высоких белых воротничках, матери в блузах и юбках вытащенных из камфорного забытья длиною в целую войну, дети бегают повсюду в костюмчиках для приёма солнечных ванн, подгузниках, комбинезончиках, коротких штанишках, гольфах, итоновских шляпах. Идёт торговля мороженым, сладостями, кока-колой, съедобными моллюсками, устрицами, креветками под солью и соусом. Автоматы для игры в пинбол морщатся от грубостей фанатичных солдат и их девушек, которые своими телодвижениями поддерживают движение ярких шариков, клянут, пристанывают, пока те тарахтят книзу о деревянные препятствия аркад, вспышки огоньков, гулкие рычажки. Ослы и-акают и срут, дети вступают в дерьмо, родители орут. Мужчины провисают в полосатых холстяных стульях и разговаривают о бизнесе, спорте, сексе, но чаще всего о политике. Шарманщик играет увертюру Россини к LaGazza Ladra (которая, как мы увидим позже, в Берлине, является высоким достижением в музыке, хотя все игнорируют, отдавая предпочтение Бетховену, а тот в жизни не продвинулся далее одних лишь заявлений о намерениях), а здесь, без барабанов или вопленного надрыва духовых труб, мягкое произведение, исполненное надежды, обещания лавандовых сумерек, беседок из нержавеющей стали, где каждый возведён, наконец-таки, в аристократы, и где любовь без всякой платы...