Круглая Радуга (ЛП)

Две женщины наблюдают друг друга через солнечную кухню. Шкафчики со стеклянными дверцами сияют со стен. Жужжанье пчёл за окнами. Гели выходит накачать воды из колодца, и они заваривают земляничный чай. Но лицо Чичерина не появляется.

В ночь, когда чёрные выступили в свой великий переход, Норхаузен ощущался как мифический город под угрозой какого-то особенного разрушения—поглощение кристаллическим озером, лава с неба… на один вечер, чувство сбережённости пропало. Чёрные, подобно ракетам в Миттельверке, давали Нордхаузену преемственность. Теперь чёрные ушли: Гели знает, что они идут курсом лобового столкновения с Чичериным. Она не хочет дуэлей. Пусть университетские юнцы дерутся на дуэлях. Она хочет своего седеющего стального варвара живым. Ей невыносима мысль, что она, быть может, уже прикоснулась, ощутила его иссечённые шрамами и историями руки, в последний раз.

Позади, подталкивая её, сонливость города, а ночью—странными канареечными ночами Гарца (где барыги канарейщики колют птичкам-самочкам мужские гормоны, чтоб те щебетали достаточно долго пока их продадут лохам, что оккупируют Зону)—тут слишком всё переполняется заклятьями, соперничеством ведьм, политикой их шабашей… она знает, что волшебство не в этом. Ведьмо-Штадт, с его святыми горами с кругами покосов по всем их зелёным лицам рядом с козочками на привязи, превратился просто в ещё одну столицу, занятую исключительно управлением—такое же чувство как среди верхушек музыкальных профсоюзов— никакой музыки, лишь стеклянно-кирпичные перегородки, плевательницы, домашние растения—не осталось практикующих ведьм. Ты либо приходишь на Студию Звукозаписи имея ввиду бюрократическую карьеру, либо избираешь мир. Есть два различных вида ведьм, и Гели принадлежит к Миро-избирающим.

Вот он Мир. На ней серые мужские штаны, закатанные до коленок, полощутся вокруг её ляжек, когда она проходит вдоль полей ржи… идёт, опустив голову, отводя волосы с глаз, часто. Иногда мимо проезжают солдаты, подвозят её. Она прислушивается к новостям про Чичерина, о переходе Schwarzkommando. Если чувствует, что можно, она даже и спросит про Чичерина. Разнообразие слухов изумляет её. Я не единственная кто его любит… хотя их любовь конечно дружеская, восхищённая, не сексуальная. Гели одна на всю Зону, кто любит его полностью. Чичерина, известного в некоторых кругах как «Красный Наркоман», вот-вот подвергнут чистке: прислан никто другой как правая рука самого Берии, зловещий Н. Рипов, лично.

Брехня, Чичерин давно мёртв, ты разве не слыхал, уже несколько месяцев как убит…

…его кем-то подменили, покуда проведут аресты остальных из его Блока…

... нет, он приезжал в Люнеберг неделю назад, мой кореш его раньше видел, точно он…

... он здорово похудел и выходит только с усиленной охраной. Не меньше двенадцати. В основном Азиаты…

... и среди них Иуда Искариот, как пить дать. Но верится с трудом. Двенадцать? Откуда столько людей, чтоб  он смог довериться? Особенно когда он ходит по краю…

– По какому краю?– Они трясутся в кузове 2 1/2 -тонного грузовика по очень зелёной волнистой местности… гроза раздувается немым пурпуром, с жёлтыми прожилками, позади них. Гели распивает вино с этим подразделением цинготных солдатиков, взвод подрывников, что целый день расчищали каналы. Они пахнут креозотом, болотной тиной, аммиаком от динамита.

– Ну ты знаешь какое у него задание.

– Ракеты?

– Не хотел бы я оказаться на его месте, вот и всё.