Круглая Радуга (ЛП)

– Вот это дело!– Телетайп? Да, у Бонса есть свой персональный Телетайп, Терминал Международной Сети Шелл, как Слотроп и надеялся, прямо в его номере отеля, в гардеробе позади вешалки элитарных форм от Алкита и крахмальных сорочек. Слотроп ухитряется проникнуть с помощью своей подружки Мишель, с которой, как он заметил, Бонс глаз не сводит. «Приветули, крошка»,– в коричневом, увешанном чулками, чердаке, где спят хористки. –«Как ты насчёт прификсироваться с большим нефтяником сегодня ночью?» Тут возникает языковая проблема, ей представилось, что её привинтят к здоровяку, у которого откуда-то капает сырая нефть, она не уверена, что ей понравится секс в таком ракурсе, но они сняли недоразумение и Мишель уже полна рвения отманить человека от его телетайпа настолько, чтоб Слотроп успел связаться с Лондоном и спросить про Imipolex G. И впрямь, она иногда примечала Капитана Бонса среди своих еженощных поклонников, заметила и безделушку набрюшной меди, которую видел также Слотроп: бензольное кольцо с тевтонским крестом внутри—награда от ИГ Фарбен за Похвальный Вклад в Исследование Синтетических Материалов. Бонсу она досталась ещё в ’32-м. Свидетельство промышленной связи, это украшеньице дремало в уме Слотропа, когда поднялся Вопрос Радиопередатчика Наводки Ракет. Оно даже, в некотором смысле, дало толчок текущему плану с телетайпом. Кому же лучше знать, если не Шелл, организации без прописки в какой-либо определённой стране, не участвующей в войнах на чьей-либо стороне, без определённого лица или наследника: разве сдержишься не подбуриться к этому глобальному слою, самому глубинному, от которого берут начало все проявления корпоративной собственности?

Ладненько. Итак, сегодня званый вечер на Козырьке, в доме Рауля де ла Перлимпиньпиня, молодого чокнутого наследника Жоржа («Пудры») де ла Перлимпиньпиня, фейерверочного магната из Лиможа—если «званый вечер» подходящее название для чего-то продолжающегося нон-стоп аж с момента освобождения данного куска Франции. Слотропу позволено—под обычным присмотром—заскакивать к Раулю, когда появится охота. Там неизменная умопомрачительная толпа—стекаются со всех уголков Союзной Европы связанные некоей сетью семейственности, сладострастия и историей других таких же вечеринок, со столь неохватной переплетённостью, что как-то никак не укладывалась у него в голове. Тут и там промелькнут лица, давние Американские лица из Гарварда или ВКСЭС, забытые им имена—глянь-ка где воскресли, может и случайно, может быть...

Как раз туда, на этот званый вечер, и соблазнила Мишель Бонса, и для которого Слотроп теперь, как только получен ответ из Лондона, пристрекотал, чисто печатаясь на машине Бонса, прихорашивается. Информацию можно и после прочесть. Напевает,

С лицом как микрофон сияющим,

С прямым пробором в волосах,

Пломбира шариком сладкo тающим,,

Я, мистер Беззаботность, у всех на устах...

и наряжается в зелёный Французский костюм нахального кроя, с лёгким лиловым отливом, широкий цветастый галстук выигранный за столом для trente-et-quarante, туфли-броги для гольфа, со вставками, и белые носки, всё это Слотроп завершает федорой с короткими полями цвета полуночной сини и, с чечёточным притопом покидает фойе Казино Герман Геринг, смотрится крутым франтом. Когда он вышел, мускулистый гражданский, переодетый по понятиям Секретной Службы о стиле Апаш, возникает из porte-cochere и следует за такси Слотропа по тёмной извилистой дороге на вечеринку у Рауля.

* * * * * * *

Оказывается, кто-то из веселящихся гостей успел нашпиговать голландский сыр сотней граммов гашиша. Слушок разнёсся. Приглашённых враз потянуло на брокколи с сыром. Ростбифы лежат нетронутыми, остывая на длинных столах буфетной. Треть собравшихся уже уснули, в основном на полу. Приходится пробираться между тел, чтобы добраться туда, где хоть что-то вообще происходит.

Что именно происходит неясно. В саду, на свежем воздухе, обычные тесные группки, заняты сделками. Сегодня особо не на что посмотреть. Гомосексуальный треугольник шипит в обоюдных щипках и обличениях, перекрыв доступ к двери в туалет. Снаружи, офицеры помоложе заблёвывают цинии. Парочки прогуливаются. Девушек предостаточно, драпированы в бархат, рукава прозрачные, сами широкие в плечах, со следами недоедания, в шестимесячных завивках, говорят на полудюжине языков, попадаются коричневые от здешнего солнца, другие бледны как Зам Смерти из более восточных регионов Войны. Рьяные молодчики с волосами глаже патентованной кожи шустрят вокруг, старательно завлекая дам, тогда как головы постарше и вовсе без волос предпочитают выжидать, прикладывая минимум усилий, глаза и рты устремлены по комнатам вокруг, толкуя, между тем, про бизнес. Дальний конец салона занят танцевальным оркестром и тощим шансонье с очень красными глазами, который поёт:

Джулия (Фокс-Трот)

Джу-лия,