Круглый год с литературой. Квартал четвёртый

У него вышло несколько так называемых «производственных» (на тему производства) книг. «Трудные этажи», «Дом над тополями», «Случайный экзамен», «Строители». Но, несмотря на тему, они запомнились. Лондон оказался отличным бытописателем Москвы семидесятых годов. Конфликты в его произведениях, как правило, немудрёные и предсказуемые, но людей Лев Израилевич описывал хорошо.

Кстати, он и от нашей «Литературки» получил премию в 1980 году за напечатанные в газете статьи.

Умер 9 октября 1995 года. Родился 27 марта 1910 года.

* * *

У Дмитрия Николаевича Овсяннико-Куликовского выходило собрание сочинений в девяти томах в 1923–1924 годах. У меня есть из него всего один том, посвящённый Пушкину. Случайно купил в букинистическом в восьмидесятых годах.

Это был очень разносторонний учёный. Санскритолог, лингвист, литературовед.

Он вообще одним из первых в России исследовал санскрит и ведийскую литературу.

В лингвистике он был учеником А.А. Потебни. Развивал его положение об изначальной образности языка, которая является первоисточником поэтического мышления, об аналогии слова и художественного произведения. Разработал понятие грамматической формы, основным способом проявления которой является, по Овсяннико-Куликовскому, грамматическое предицирование, то есть сказуемость, то есть сосредоточение внимания в мысленном акте на признаке, действии – на сказуемом. Исследовал проблему взаимосвязи сознательного и бессознательного в языковом субъекте.

Надо сказать, что понятие бессознательного введено Овсяннико-Куликовским для прояснения позиции Потебни, который утверждал, что язык есть самопорождение духа, а факты языка есть отвердевший индивидуальный дух. Вводя понятие бессознательного, Овсяннико-Куликовский уточняет сферы ответственности психики за те или иные составные элементы языка. Бессознательная сфера отвечает за оперирование грамматическими формами слов.

Проблема соотношения объективного и субъективного решается в философско-лингвистической концепции Овсяннико-Куликовского на основе позитивизма. С одной стороны, предметы, вещи, с другой стороны, свойства, качество этих предметов – и то и другое несут в себе субъективное содержание. Так уж устроено наше мышление, – пишет Овсяннико-Куликовский, – «что мы неудержимо стремимся представить себе вещи таковыми, какими они нам кажутся». А представляем мы их такими или иными в зависимости от «устройства наших органов чувств и нашей нервно-мозговой системы», и «в силу веками сложившихся форм и привычек мысли».

Подобная трактовка понятия объективного и субъективного лежит в основе психологии творчества, которую активно разрабатывал Овсяннико-Куликовский. Субъективное есть то, что выстроено автором, основывающимся на собственном опыте, а объективное – то, что взято из чужого. Литературовед Овсяннико-Куликовский в своих анализах художественных произведений сосредотачивался на выяснении субъективного – того, что принадлежит индивидуальному миру творца. Ясно, что проблема типического в искусстве при таком анализе игнорируется.

Наиболее внятно эта теория выражена в книге «Психология мысли и чувства. Художественное творчество». Позитивизмом пронизан главный труд учёного «История русской интеллигенции».

Читать монографию Овсяннико-Куликовского «Н.В. Гоголь», его книги «А.С. Пушкин», «И.С. Тургенев», «Л.Н. Толстой» интересно и познавательно. Они написаны доступным, порой даже художественным языком.

Дмитрий Николаевич слегка пережил октябрьскую революцию. Он скончался 9 октября 1920 года. Родился 4 февраля 1853 года.

* * *

Виктор Григорьевич Тепляков – один из тех немногих поэтов, которые удостоились печатной похвалы их стихам самого Пушкина. «…уже с первых стихов поэт обнаруживает самобытный талант», «Тут есть гармония, лирическое движение, истина чувств!», «Элегия «Томис» оканчивается прекрасными стихами…», «Элегия «Гебеджинские развалины», по мнению нашему, лучшая изо всех. В ней обнаруживается необыкновенное искусство в описаниях, яркость в выражениях и сила в мыслях» – всё это – выписки из большой рецензии Пушкина на книгу Теплякова «Фракийские элегии».

Не перехваливал ли Пушкин Теплякова?

Судя по концовке тепляковской элегии «Гебеджинские развалины», не перехваливал. «Это прекрасно! Энергия последних стихов удивительна», – писал о ней. Пушкин. И действительно – стихи прекрасны и удивительно энергичны: