Круглый год с литературой. Квартал первый

Вадим Габриэлевич Шершеневич (родился 5 февраля 1893 года) учился много. Сперва в Мюнхенском, затем в Московском университетах на филологическом, потом в том же Московском, но на юридическом и математическом факультетах.

Первый сборник стихов «Весенние проталинки» вышел в 1911 году.

Шершеневич перебрал многие «измы» для подражания. В первой книжке он подражал Бальмонту. Во второй «Carmina» (1913) – Блоку.

В 1913-м он создал группу эгофутуристов «Мезонин поэзии». В 1914-м редактировал «Первый журнал русских футуристов». Оказавшись на фронте, он поступил вольноопределяющим в автомобильную часть. Автомобиль придал скорости и мобильности его поэзии. Не зря он назвал свою новую книгу «Автомобильная поступь» (1816). А в предисловии к ней писал о её абсолютной новизне: «Наша эпоха слишком изменила чувствование человека, чтобы мои стихи были похожи на произведения прошлых лет. В этом я вижу главное достоинство моей лирики, она насквозь современна».

Ещё прежде Бенедикт Лившиц назвал Шершеневича «самовлюблённым графоманом». Похоже, что Шершеневич готов был оправдать эту характеристику.

Хотя во время Гражданской вместе с Маяковским оформлял «Окна РОСТА». Принимал участие в создании Всероссийского союза поэтов. Стал в мае 1919 председателем этого союза.

Однако в 1918 вместе с Есениным и Мариенгофом учредил «Орден имажинистов», декларация, написанная Шершеневичем, заставляет вспомнить о «самовлюблённом графомане»: «Скончался младенец, горластый парень десяти лет от роду (родился 1909 – умер 1919), издох футуризм. Давайте грянем дружнее футуризму и футурью – смерть! Академизм футуристических догматов, как вата, затыкает уши всему молодому. От футуризма тускнеет жизнь…»

И дальше – о своём – «новом»: «Образ, и только образ. Образ – ступнями от аналогий, параллелизмов – сравнения, противоположения, эпитеты сжатые и раскрытые, приложения политематического, многоэтажного построения – вот оружие производства мастера искусства. Всякое иное искусство – приложение к «Ниве». Только образ, как нафталин, пересыпающий произведение, спасает это последнее от моли времени. Образ – это броня строки. Это панцирь картины. Это крепостная артиллерия театрального действия. Всякое содержание в художественном произведении так же глупо и бессмысленно, как наклейки из газет на картине. Мы проповедуем самое точное и ясное отделение одного искусства от другого, мы защищаем дифференциацию искусств…»

И хотя эту декларацию подписали и друзья Шершеневича Р. Ивнев. С. Есенин, А. Мариенгоф, характеризовала она в основном поэзию Шершеневича.

Он печатает стихи в журнале имажинистов «Гостиница для путешествующих в прекрасном», завлекая публику эпатажностью, интересом к гаерству. Состязался с Маяковским в разработке акцентного стиха. Любил тактовик и диссонансную рифму.

Написал книгу об имажинизме «2х2=5» (1920) и книгу-эссе о своих товарищах «Кому я жму руку» (1921).

Последнюю книгу оригинальных стихов назвал «Итак итог» (1926). Она последовательно построена на рифмах-диссонансах. И посвящена своей второй жене, покончившей с собой.

Кроме поэзии Шершеневич работал в искусствоведении. Его книга «Игорь Ильинский» выдержала два издания. Работал в кино, и театре. Переводил на русский язык пьесы Шекспира, Корнеля, Рильке. Перевёл целиком «Цветы зла» Бодлера. Работал над книгой мемуаров «Великолепный очевидец», которую не смог напечатать при жизни.

Умер Шершеневич в эвакуации на Алтае 18 мая 1942 года.

Стихи его в основном экспериментальны. Как этот «Принцип развёрнутой аналогии»: