Вспоминая о Лазаре Иосифовиче Лагине, не забудем ему этот эпизод. Никакой «Старик Хоттабыч» его не искупает.
«Декамерон» был написан не просто набожным, но художником, не мыслящим своей жизни без Веры, комментатором Дантовой «Божественной комедии» Джованни Боккаччо.
Кстати, Данте своё произведение оставил безымянным. Название – «Божественная комедия» – принадлежит Боккаччо, родившемуся 16 июня 1313 года.
Он дружил с Петраркой до самой смерти великого поэта, собирал, как тот, библиотеку, собственноручно переписал многие редкие рукописи, которые, увы, погибли во время пожара в монастыре. Кстати, он узнал, что в одном из монастырей монахи вырывают из древних манускриптов листы пергаментов, соскабливают текст на них и изготовляют псалтири и амулеты, зарабатывая на этом. Так что нечего удивляться его сатирическим портретам монахов в «Декамероне»: Боккаччо нетерпим к лицемерам, надевшим монашескую тогу.
Его недаром называют первым гуманистом эпохи Раннего Возрождения. Он написал множество произведений и трактатов. И если самым известным из них является «Декамерон», то потому что он оказал большое влияние на последующих писателей разных стран. Из «Декамерона», в частности, брал Шекспир сюжеты для своих произведений.
Умер Боккаччо 13 сентября 1375 года.
17 ИЮНЯ
Не помню, кто из поэтов привёл нас с Игорем Волгиным в квартиру Виктора Урина на Аэропорте. Кажется, покойный Алёша Заурих. Было это в начале шестидесятых. Урин только что закончил свой вояж по стране на «Волге» и с привязанным к машине орлом. Об этом писали газеты. Но в честь чего он затеял автопробег Москва-Владивосток с орлом на привязи, в памяти не удержалось. По случаю окончания вояжа Урин ежедневно принимал и угощал небольшие группы литераторов, которых потом просил расписаться на двери в комнате. Мы с Волгиным расписались. Но я вспоминаю сейчас эту встречу, потому что был на ней Михаил Аркадьевич Светлов, с которым я тогда и познакомился.
В квартире Урина говорил в основном хозяин. Светлов помалкивал. И пил не так уж много. Словом, тех своих качеств, о которых я был наслышан, – красноречия и пьянства – Михаил Аркадьевич не проявлял. Одобрил стихи, которые читали за столом хозяин и его гости, свои читать отказался. И грустно улыбался, как мне показалось, чему-то своему, что не имело отношения к тому, что происходило в квартире Виктора Урина.
Позже я несколько раз сидел с Михаилом Аркадьевичем в кафе ЦДЛ на высокой барной табуретке. «
–
–
–
–
–
–
Это и тогда не заставляло меня благоговеть, а сейчас я об этом вспоминаю с усмешкой.
Но Светлов держался за свои юношеские ценности.
Почему он вообще обратил на меня внимание? Потому что после той встречи у В. Урина он меня окликнул в фойе ЦДЛ после того, как поначалу, не узнавая, кивнул на моё: «
Я подошёл.
–