Круглый год с литературой. Квартал второй

Сергей Тимофеевич Аксаков является в русской литературе фактически пионером жанра, который с большой охотой развивали многие наши отечественные писатели – от Тургенева до Солоухина. Книги Аксакова «Записки об уженье» (1847), «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» (1852), «Рассказы и воспоминания охотника о разных охотах» (1855) пронизаны лиризмом, отличаются тонкими наблюдениями за разными проявлениями живой и мёртвой природы, являются дельным справочником для охотников и рыбаков. А такие его автобиографические книги, как «Семейная хроника» (1856) и «Детские годы Багрова внука» (1858) воссоздают помещичий быт XVIII века в его повседневности. Опирается в них Аксаков не только на собственные воспоминания, но на семейные предания – на историю трёх поколений семьи Багровых.

Писавшие об этих «семейных» книгах критики не случайно вспоминали Гоголя, который несомненно оказал влияние на Аксакова, который так же любовно описывает материальные бытовые детали: хозяйственные занятия, отношения бар и крестьян, барич с крестьянскими детьми, игры, вещи, праздники в их восприятии детьми и взрослыми. Живой, разговорный язык Аксакова придаёт колоритность психологическим портретам героев, выписывать которые писатель большой мастер.

А до писательства Аксаков занимался театральной критикой. Жил театром. Поддерживал знакомства с драматургами и театралами. И написал об этом в своих «Литературных и театральных воспоминаниях» (1856–1858).

Кстати, вот эпизод, свидетельствующий о безукоризненной порядочности Сергея Тимофеевича. В 1830 году в журнале «Московский вестник» был анонимно напечатан фельетон «Рекомендация министра», сильно раздраживший Николая I. Поспешили провести расследование. Редактор «Московского вестника» М. Погодин раскрыть имя анонима отказался. Над ним нависла опасность. Аксаков явился в полицию и заявил о своём авторстве. В III отделении на него завели дело. И только благодаря заступничеству драматурга князя Александра Александровича Шаховского, уважаемого двором, в том числе и близким к нему Бенкендорфом за стойкий патриотизм, Аксакова не выслали из Москвы.

И ещё одно произведение Аксакова – очерк «Буран», опубликованный в «Деннице» в 1834 году, – о страшном буране, погубившем в оренбургской степи под Рождество купеческий обоз. Считается, что этот очерк стал образцом для описания зимней бури Пушкину в «Капитанской дочке» и Л. Толстому в «Метели».

Его подмосковное имение Абрамцево явилось центром притяжения для писателей, художников, учёных. Частыми гостями Аксаковых были Гоголь, Тургенев, Шевырёв и особенно славянофилы – друзья сыновей Сергея Тимофеевича Ивана и Константина: А. Хомяков, И. Киреевский, Ю. Самарин. Можно сказать, что в Абрамцеве зародилось славянофильское движение.

Сергея Тимофеевича, отменного рассказчика, читатели ценили ещё и за воспоминания, которым он охотно предавался – писал мемуарные очерки. В 1852 году «Воспоминание о М. Н. Загоскине» «Биография М. Н. Загоскина» и «Знакомство с Державиным», в 1854 – «Яков Емельянович Шушерин и современные ему театральные знаменитости», в 1856 – «Воспоминание об Александре Семёновиче Шишкове». То есть, он умер 12 мая 1859 года (родился 1 октября 1791-го), шагнув в бессмертие: его будут читать всегда.

Википедия заканчивает рассказ о нём цитатой из А.Г. Горнфельда, написавшего вступительную статью к шеститомному Собранию сочинений С.Т. Аксакова (1909). Выступившего его редактором. Мне тоже хочется закончить разговор о Сергее Тимофеевиче этой цитатой: «Русская литература чтит в нём лучшего из своих мемуаристов, независимого культурного бытописателя-историка, превосходного пейзажиста и наблюдателя жизни природы, наконец, классика языка».

13 МАЯ

Алексеем Степановичем Хомяковым выдвинуты основные принципы славянофильства, которые увлекли его друзей и заставили правящие власти с подозрением всматриваться в эти принципы, а николаевскую цензуру – запрещать их проповедование.

Да и как было не запретить проповедь такого, к примеру, нравственного закона, который сформулировал Хомяков: «Простота есть степень высшая в общественной жизни, чем искусственность и хитрость, и всякое начало, истекающее из духа и совести, далеко выше всякой формальности и бумажной административности. Одно живо и живит, другое мёртво и мертвит». Ведь именно «формальность и бумажная административность» стали визитной карточкой чиновничьей системы в России.