Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II

Нарышкин тотчас же вышел из вагона и направился к генералу Рузскому исполнять Высочайшее повеление. Прошло около 1 / 2 часа, и К. А. Нарышкин вернулся от Рузского, сказав, что Рузский телеграмму не возвратил и сообщил, что лично даст по этому поводу объяснение Государю»^{926}.

В этих рассказах особенно странным представляются колебания Государя. Если он после долгой внутренней борьбы принял решение отречься от престола, то зачем ему вдруг понадобилось возвращать посланную телеграмму? Зачем понадобилась эта странная погоня за телеграммой? Ведь Государю, если он вдруг передумал отрекаться от престола, было достаточно направить ещё одну телеграмму, опровергающую первую. Не были ли действия Государя вызваны тем, что какую то телеграмму, содержания которой он не знал, отправили от его имени в Петроград?

Н. В. Рузский в рассказе Великому Князю Андрею Владимировичу историю с телеграммой изложил так: «В 3 ч. ровно Государь вернулся в вагон и передал мне телеграмму об отречении в пользу Наследника. Узнав, что едут в Псков Гучков и Шульгин, было решено телеграмму об отречении пока не посылать, а выждать их прибытия. Я предложил Государю лично сперва с ними переговорить, дабы выяснить, почему они едут, с какими намерениями и полномочиями. Государь с этим согласился, с чем меня и отпустил»^{927}.

Н. В. Рузский уверяет, что его просили телеграмму вернуть Государю вечером, он эту просьбу собирался выполнить и лично пошёл отнести её Императору, но в этот момент уже приехали думские посланцы и прошли в царский вагон.

В рассказе генералу С. Н. Вильчковскому Н. В. Рузский утверждал, что как только он вышел из царского вагона в 15 ч 10 мин, имея на руках две царские телеграммы (об отречении и назначении нового верховного главнокомандующего, ему тут же вручили телеграмму о предстоящем приезде в Псков А. И. Гучкова и В. В. Шульгина. Рузский вернулся к Государю и доложил ему об этом известии. Государь потребовал одну телеграмму вернуть ему сразу, а вторую чуть позже. Рузский понёс вторую телеграмму Государю, но, «встретив Государя на платформе, предложил её оставить у него до прибытия Гучкова и Шульгина»^{928}.

На самом деле о прибытии Гучкова и Шульгина в Пскове стало известно только в начале шестого вечера^{929}. Приезд думских посланцев всё время откладывался, и проект манифе ста об отречении Государю не передавался. Во всяком случае, ещё в 21 ч 2 марта проект находился у Н. В. Рузского^{930}.

Совокупность воспоминаний и документов, а также существенные разногласия, существующие между ними, позволяют сделать вывод, что между какими-то якобы существовавшими царскими телеграммами (телеграммойот 2 марта и текстом, начинающимся словами «Нет той жертвы, которую я бы не принёс…», нет прямой связи. Н. В. Рузский утверждал, что отдал какую-то телеграмму Государю после того, как тот передал А. И. Гучкову окончательный текст отречения в пользу Великого Князя Михаила Александровича. С. П. Мельгунов считает, что «это — та именно телеграмма, которую Рузский вернул Царю вечером 2 марта»^{931}.

Этот вывод является ничем не подтверждённым утверждением. С. П. Мельгунов не может объяснить, зачем генералу Рузскому понадобилось отдавать эту телеграмму Императору Николаю II? В условиях изоляции Государя отдавать ему важный документ было совсем не в интересах ни Рузского, ни Родзянко.

Также непонятно, почему вдруг царь передал телеграмму не 2 марта в Пскове, а 3 марта в Могилёве? Почему М. В. Алексеев вопреки установленным правилам вместо того, чтобы направить телеграмму с сопроводительным письмом для подшивания к делопроизводству, как, например, было с последним обращением Государя к войскам, спрятал её у себя и лишь в августе 1917 г. ознакомил с ней двух людей: полковника В. М. Пронина и генерала А. И. Деникина?

О судьбе второй телеграммы с сообщением об отречении в пользу Наследника, якобы посланной Государем М. В. Алексееву, ничего не известно.