Кругосветное путешествие короля Соболя

Я знал, что на северо-западе этого обширного острова мы найдем прекрасные долины и возвышенности, где сам воздух способствует выздоровлению. Мы пробирались туда скверными дорогами, спотыкаясь от усталости, опасаясь засад в густых лесах, через которые мы шли и где чернокожие чувствовали себя хозяевами.

Не знаю, какое тамошнее божество защищало нас. Должен признаться, что суеверие, которое я осуждал в других, в тех экстремальных условиях стало и моим прибежищем тоже. Бог-архитектор Вольтера, в которого я по-прежнему верил, изначально замыслил для каждого из нас свой план жизни, и никакие наши молитвы не смогут его изменить. Но в эти решающие часы, обдирая руки о колючки, через которые приходилось прокладывать путь, или утирая лоб Афанасии, влажный от пота и лихорадки, мне случалось бесцеремонно взывать к Провидению, и хотя, по мнению Башле, его не существует, оно неизменно возникает в нашей жизни всякий раз, когда нам грозит опасность, одолевает неуверенность или случается беда. Я молился, но не взывал к истинному Богу. Скажи мне кто-нибудь тогда, что надобно возложить всю мою философию и здравый смысл к ногам любого идола в обмен на обещание, что мои пожелания будут исполнены, я не колебался бы ни секунды.

И они исполнились. Лес распахнулся. Мы добрались до зеленых лугов, где струился прозрачный поток, а на небе не было ни единой грозной тучи. На этих высотах мы почувствовали, что к нам возвращаются здоровье и аппетит, что в нас снова забурлила жизнь. Я решил выстроить здесь второй укрепленный форт и нарек новое поселение Форт-Август.

Кто не познал восторга, охватывающего человека в момент основания чего-то подобного, – восторга, который испытал Бернар Клервоский^[47], когда создавал Сито, или Александр Великий, когда строил свои лагеря на века, – тот не поймет воодушевления, охватившего нас на той равнине. Там не было ничего, кроме земли и воды, но благодаря чуду наречения мы уже видели, как воздвигаются стены и строения, улицы и памятники. Мы ступали по площадям, которые пока что оставались травяным ковром, усеянным овечьим пометом. Нам приходилось ютиться в хижинах, построенных на манер туземных. Но наши мечты были исполнены красоты и роскоши будущей столицы.

Едва придя в себя, я был вынужден распутывать множество интриг. Туземцы объединились с целью убить меня, и я предпринял жесткие предупредительные меры, чтобы обезглавить заговор. Правители Французского острова по-прежнему подстрекали торговцев продолжать частную торговлю. Это подрывало монополию, которую я старался обеспечить в отношении продуктов островного производства. Мне пришлось строго наказать многих купцов. Я добился хотя бы уплаты пошлин, если уж они не желали совсем отказываться от своих частных интересов. В итоге, используя финансовые меры, я как бы передал им свою власть над островной торговлей.

Главной переменой, которую принесло с собой наше переселение в Долину Здоровья, стало то, что мы заинтересовались не только прибрежной частью Мадагаскара. Поднявшись на возвышенности, мы смогли оценить, насколько этот остров при правильном подходе мог стать жемчужиной в короне Франции. Обширная и плодородная, пригодная и для земледелия, и для скотоводства, с многообещающими недрами, эта территория была готова отдать все лучшее тому, кто проложит дороги, научится выращивать полезные растения и откроет лавки.