Кругосветное путешествие короля Соболя

Эти обязанности держали его вдали от дома весь день, который был занят хождением по различным кабинетам и министерствам. Он часто уезжал в провинцию или в Версаль, там он останавливался у одного из братьев матери, давно покинувшего Польшу и встреченного здесь.

Я была свободна. Август не требовал от меня никаких отчетов в том, как я этой свободой пользуюсь. Моя любовь была для него так очевидна, что он ни на мгновение не допускал, что мне придет в голову обмануть его. Он, конечно, заметил перемены в моем внешнем виде. И был этим счастлив и горд, так как полагал, что в этом его заслуга и выгоду получать тоже ему одному. Мое уверенное поведение во время наших совместных выходов в свет делало ему честь и приносило удовлетворение: он мог продемонстрировать будущую супругу, которая соответствовала его рангу и устремлениям.

Жюли убеждала меня ничего не менять. Нам будет легче действовать, находясь в тени. Слепота мужа, по ее словам, лучшее оружие женщины. А поскольку нашей целью было открыть ему глаза, то, в идеале, они должны оставаться закрытыми как можно дольше, пока все не будет готово, чтобы нанести удар в самое сердце.

До тех пор я видела Жюли только время от времени и представления не имела, как она проводит остальные дни и ночи. Отныне мы были всегда вместе, а когда Август отбывал в одну из своих поездок, мне даже случалось ночевать у нее.

Меня поражало, насколько деятельной она была. Всегда в движении. Как органист, переходящий с одного регистра на другой, она с одинаковой легкостью порхала в самых разных и не подозревающих друг о друге мирах. Точкой соприкосновения в них были мужчины. Она знала их великое множество, совершенно несхожих, и с каждым завязывала особые отношения. Некоторые были — сейчас или прежде — ее любовниками. Но таких было немного. Подавляющее большинство были ее поклонниками. Она устраивала так, что они получали столько же удовольствия, желая ее, сколько получили бы от победы. Я понимала, что она отдавалась кому-то из них, только чтобы поддерживать надежду у всех прочих: так в лотерее выставляют напоказ выигравших, чтобы остальные, купившие билеты, забыли, что они почти наверняка проиграют. Все это создавало вокруг нее, где бы она ни появилась, атмосферу возбуждения и хорошего настроения. Мужчины соперничали, расточая обаяние и чувство юмора, она же отвечала им, рассыпая тонкие остроты и даря многообещающие улыбки.

Начав выезжать в ее обществе, я стала привлекать к себе похотливые взгляды. К моим физическим достоинствам, если таковые были, добавлялась прелесть новизны и неумение отваживать тех, кто флиртовал со мной. К счастью, Жюли была рядом и просвещала меня насчет встреченных персонажей. Она указывала мне на распутников, у которых порой бывали приятные манеры, способные ввести в заблуждение, и советовала держаться от них как можно дальше. В моем положении и речи не могло быть о том, чтобы пуститься в разгул или хотя бы дать повод для подозрений. Иначе результат был бы совсем не тот, к которому мы стремились. Вместо того чтобы пробудить любовь Августа, такое поведение могло навсегда внушить ему отвращение и презрение.

Мы побывали на нескольких ужинах, где повесы донимали нас навязчивыми ухаживаниями. Несмотря на свободу высказываний и вольности, которые не встречали отпора у некоторых женщин, нам удалось сохранить достоинство. В своем поведении я подражала подруге и научилась оставаться притягательной, удерживаясь на опасной грани, по другую сторону которой открывалась бездна сластолюбия. Жюли настаивала на том, что я должна изучить эти опасные места, посещение которых она считала необходимым, чтобы приобрести навыки совершенно непринужденного общения с мужчинами. Если ты научишься править лодкой в стремнинах желания, ежесекундно грозящих опрокинуть тебя в водоворот чувств, сохранять голову трезвой в винных парах и не расточать знаки расположения, несмотря на заманчивость лести, тебе больше нигде не грозит опасность.

Зато уроки, полученные в этих играх, могут оказаться весьма полезными, когда речь заходит о твердом намерении пробудить чувства в том, кого страстно желаешь, довести его до крайнего нетерпения и в результате оттянуть утоление его вожделений до полного удовлетворения своих.

Жюли считала, что я недостаточно подчинила Августа своей тирании. Настанет день, когда мне придется применить к нему умение играть женскими чарами и отказами, чтобы довести его до чувственного голода, и тогда его любовь ко мне воспламенится, попав на раскаленные угли желания. Но до этого было еще далеко, и когда на следующий день после этих ужинов я встречала Августа, вернувшегося из какой-то секретной поездки, то вела себя, по моему всегдашнему обыкновению, сдержанно, о чем теперь не могла думать без улыбки.