Круговорот наших снов

— Черт! Ева, с вами очень сложно разговаривать, — вполне по-человечески вздыхает Глеб. — Ну хорошо, скажу правду, — на его щеках появляется легкий румянец. С небольшой заминкой произносит: — Я знаю, что вы — автор картины, которую я купил. Это вы Кенан.

— Откуда? — вот теперь не могу удержаться от вопроса.

— Вам не понравится, — отвечает, поджимая губы.

— Ничего, переживу. Говорите.

— Может, зайдем в квартиру? Здесь неудобно разговаривать, — морщится Глеб. Но этот вариант меня не устраивает. О чем и заявляю:

— А мне вполне удобно. И соседи у меня не любопытные. В квартиру не пущу. Так что не тяните время.

Мужчина пожимает плечами и наконец начинает каяться:

— Видите ли, я, действительно, очень люблю живопись. В моем загородном доме целая коллекция. Если захотите, как-нибудь покажу. Нет-нет, это не повторение вчерашнего предложения. Просто картины, и больше ничего. У меня есть старые мастера. Но моя главная страсть: современные художники. И я обязательно знакомлюсь с автором после покупки картины. Можете считать, у меня такой пунктик…

— Ваши извращения меня мало заботят, — останавливаю его излияния. — Откуда узнали, что автор я? И покороче давайте.

— Заплатил водителю галереи. Тому, кто забирал у вас картины. Он сообщил мне адрес. Ну а дальше уже не сложно…

Какое-то время обдумываю эти слова, сверля Глеба взглядом. Потом уточняю:

— Когда вы все узнали?

Он снова мнется, но все-таки отвечает:

— Неделю назад.

— То есть вчера, в галерее, подошли ко мне сознательно?

— Ну да, — вздыхает Глеб. — Этой встречи не ожидал. Но такой удачный случай не стал упускать.

— И квартиры в нашем доме у вас нет?

— Когда узнал, что вы здесь живете, поинтересовался недвижимостью. Один пентхаус как раз сдавался. Я арендовал его на полгода. А вообще мне нравится жить за городом.

— Отлично! Обожаю, когда меня используют втемную.

Собеседник пытается изобразить вину, но у него плохо получается. Вижу, что он ничуть не смущен. Наоборот, очень даже доволен своей находчивостью. И, кажется, ждет, что я ее оценю. Это все от того, что он меня пока еще не знает. Если я что-то и ненавижу, то как раз такие подковерные игры. И уже пора донести до него эту информацию. Но сначала надо уточнить кое-что еще:

— Ну так вчера мы, можно сказать, познакомились. Какого черта вы приперлись сегодня? Что именно вам нужно от несчастных художников?

— Ничего особенного. Просто пообщаться, посидеть в ресторане. За мой счет, естественно. Сделать совместное фото. Поставить на нем автограф. Приходить на мои мероприятия. Я — очень вменяемый и вежливый поклонник таланта. Только и всего. А еще меценат. Тем, кто мне наиболее интересен, щедро помогаю. И ничего, выходящего за рамки, не прошу взамен, чтобы вы не подумали плохого. Все чисто ради искусства.

К концу этого монолога в моей груди уже клокочет бешенство. Редко кто способен довести меня до такого. Но этому типу удалось. Так что больше не сдерживаюсь:

— Слушай ты, мудак! Хренов любитель искусства! Вот тебе мой ответ на твое заманчивое предложение. Еще раз подойдешь ко мне ближе, чем на пушечный выстрел, оболью твою лощеную морду помоями. Специально буду держать ведро вот тут, у двери. Чтобы встретить долгожданного гостя. И на твои возможности мне наплевать! На одни связи всегда найдутся другие. Их вполне хватит, чтобы доставить тебе пусть и небольшие, но существенные неприятности. Я доступно все объяснила или повторить?

— Не боишься, что я раскрою твое инкогнито? — спокойно осведомляется Глеб, тоже перейдя на ты. И разглядывает меня с непонятным выражением лица.

— Очень страшная угроза! Я все-таки не Джек Потрошитель и не Микеланджело, чтобы мое настоящее имя кого-нибудь всерьез волновало.

— Понятно. Не беспокойся, я никому не скажу. И прости, если был навязчив. Всего хорошего, — разворачивается и шагает в сторону лифтов. С удивлением смотрю ему в спину. Не ожидала, что он так просто уйдет. И даже ничего не скажет в ответ. Возможно, я не совсем правильно его оценила. Впрочем, это уже неважно. Только одного жаль. Не успела узнать, почему так странно реагирую на его прикосновения.

***

Закрыв дверь, первым делом ищу телефон и набираю номер Ларисы. После приветствий и общих слов говорю:

— Ты помнишь, кому продала мою последнюю картину?

— Конечно. Вроде, Глеб Шустов — так его зовут. Это какая-то шишка из мэрии. И кстати один из тех, кто хотел с тобой познакомиться. Причем, самый настойчивый. А что такое? — наконец настораживается собеседница.

— Сколько моих картин он купил?

— Две, кажется. Или три. Могу посмотреть по записям.

— Не нужно. Но больше ему не продавай.

— Что случилось, дорогая?

— Ничего особенного. Просто, своей настойчивостью он уже задолбал и меня. Так что мои картины больше не для него. Ни за какие деньги! Можешь так прямо и сказать, что автор запретил, если будет интересоваться.

— Ты уверена? — обеспокоено спрашивает Лариса. — Не хотелось бы наживать себе такого врага. А подобные типы обычно очень самолюбивы.

— Уверена. И вали все на меня. Ты тут ни при чем.