Круговорот наших снов

Потратив примерно полчаса, ничего интересного не нахожу. Останавливаюсь у книжного шкафа, раздраженно смотрю на него. Злюсь на себя, что занимаюсь ерундой. И тут кое-что меня настораживает. Я не один раз бывала в этой квартире. В самом начале наших отношений мы с Юрой даже пару недель жили здесь. И только потом переехали ко мне. Прекрасно знаю, каким педантом был мой бывший парень. Обожал расставлять все вещи и книги в определённом порядке. И вообще относился к вещам с пиететом. Это все последствия жизни в детдоме. Хотя дети там не испытывали недостатка в одежде и игрушках. Но именно своих собственных, личных вещей было не так уж много. Самые ценные из них часто воровали. Или просто назло портили и разбивали.

И сейчас я вижу, что книги стоят не в том порядке, в котором должны. Приглядываюсь внимательнее и замечаю еще несколько подобных мелочей. Другие не обратили бы на них внимание. Но я уверена, это дело рук не Юры. Вряд ли за год, прошедший с нашего расставания, он смог так кардинально изменить многолетние привычки. А значит, кто-то побывал здесь после его смерти. И, похоже, очень аккуратно квартиру обыскал. Вот и ответ на вопрос: почему я не нашла ничего интересного. Если что и было, это уже забрали. И тут вспоминаю кое-что важное. Как всякий детдомовец, Юра любил делать тайники. И однажды мне его показал.

Быстро иду в прихожую. Отодвигаю в сторону дверцу встроенного шкафа для верхней одежды. Подставляю стул и забираюсь на него. У верхней полки, там, где хранятся головные уборы, есть двойная задняя стенка. Скидываю шапки прямо на пол и нажимаю на стенку в определенном месте. С легким щелчком она откидывается, открывая скрытое от глаз пространство. Там лежит какой-то длинный пакет, бумажный конверт и небольшой тряпичный сверток.

Забираю все. Устанавливаю стенку обратно и спрыгиваю со стула. Сдерживая нетерпение, иду на кухню. И уже на столе первым делом изучаю содержимое свертка. Внутри оружие. Я знала, что у Юры был пистолет. Не газовый, боевой. Он упоминал об этом. Но никогда его не показывал. Значит, это он. Что ж, ясно. Теперь разворачиваю пакет. И то, что вижу, мне совсем не нравится. Передо мной свернутый в рулон, вырезанный из подрамника холст. Разворачиваю его и застываю в недоумении. Это моя собственная картина. Старая, написанная года четыре назад.

Разглядываю ее и вспоминаю, что рисовала тогда почти по памяти. Этот странный рисунок первый раз увидела во сне. Но сразу воспроизводить его не стала. Понадобилось несколько недель навязчивых, тревожных сновидений, чтобы я все-таки сдалась и перенесла четко стоящую перед глазами картинку на холст. И неприятные сны сразу отступили. С тех пор такого больше не происходило. Нет, сны мне снятся постоянно. Яркие, странные, непонятные. Но вот такого настойчивого их повторения с тех пор не случалось.

Но еще более странно другое. Каким образом эта картина попала к Юре? Ведь она тоже выставлялась в галерее, и купили ее одной из первых. Хорошо помню, что именно с ней не собиралась расставаться. Хотела оставить себе. Но в суматохе сборов случайно положила ее к тем, что отправляла в галерею. А когда позже обнаружила ошибку и заехала к Ларисе, оказалось, картину уже продали. И вот теперь нахожу ее в тайнике Юры. И передо мной встают два вопроса. Что за хрень творится вокруг меня? И каким боком во всем этом замешан мой бывший парень?

Сворачиваю холст обратно и заглядываю в конверт. Там несколько фотографий. Перебираю и просматриваю. Но все запечатленные на них люди мне незнакомы. Пожалуй, только один вызывает сомнение. Сходу не могу вспомнить, где его видела. Прячу снимки в конверт. Убираю все, кроме оружия, в свой рюкзак. Иду в прихожую. Возвращаю сверток с пистолетом обратно в тайник. Ликвидирую беспорядок, который сама же наделала. И покидаю квартиру. Сажусь в машину и опять набираю Ларису. Надеюсь, она еще не устала от моих звонков.

— Привет, Ева! И снова рада тебя слышать, — спокойно произносит в трубку Соколова.

— Извини, дорогая, но у меня к тебе очередной вопрос. Можешь посмотреть, кто купил мою картину «Сновидения». Это была одна из первых продаж.

— Минутку, сейчас открою файл… Так, где она?.. А вот, вижу. Ох, Ева, кто купил, не скажу. Картину приобрели через агентство. Ты же знаешь, не все любят светить свои коллекции. Тогда используют посредников.

— Странно. Зачем скрывать покупку моих картин? Это уж точно не раритет. Скинь мне название агентства.

— Скину, если хочешь. Но это бесполезно. Конфиденциальную информацию тебе не раскроют. А кроме того, иногда сами агентства не знают подлинное имя покупателя.

— Значит, картину не отследить?

— Легально нет. Нелегально есть способы. Но они очень дорогие. Да и вряд ли тебе подойдут.

— Да, ты права. Спасибо. Но название все же скинь. На всякий случай, — я прощаюсь и отключаюсь. Похоже, с этой стороны все глухо. Надо искать другой способ. Ну а пока возвращаюсь домой.

***