Круговорот наших снов

— Знал, — вот и объяснение странных слов Путника. А Глеб вдруг продолжает: — Если честно, там я его убил. Отсюда настоящие корни нашей неприязни.

— Надеюсь, не из-за меня?

— Нет. Причина гораздо банальней: деньги. Не поделили кое-что.

— А Тициан тоже из таких? — спрашиваю, хмурясь.

— Не знаю. Но вполне допускаю. Никогда с ним напрямую не встречался. Хотя через посредников имел дела.

— Ты хорошо помнишь свои прошлые жизни?

— Скорее, параллельные. Просто другие варианты. Но хорошо помню только одну. Про Джокера. Остальные отдельными эпизодами. Там, где ты.

— Я тоже была в твоих жизнях? Во всех? — все же после удара об дверь у меня плохо с головой. Раз о таком спрашиваю.

— Да, во всех, — подтверждает он твердо. Глядя мне прямо в глаза. — В каждой из них мы были вместе.

— Замечательно! И ты прямо с детства об этом знал?

— Не с детства. Странные сны мне начали сниться лет с двадцати. Я много изучал эту тему. Ходил по всяким шаманам, экстрасенсам. Пробовал разные практики. Часто рискованные. Очень много попадалось мусора, обмана. Но и настоящие умельцы встречались. Я готов был тратить кучу времени, чтобы отыскать крупицы истины. Все равно не мог нормально жить. Эти сны меня реально мучили. Ну и кое-что дало свои плоды. Я познакомился со своим прошлым.

— И кем же был Джокер?

— Скажем так, не пай-мальчиком. Что-то вроде наемника-одиночки. Выполняющего сложные заказы. Я имел кучу врагов. Однажды им повезло. Они были злы на меня. Признаю, заслуженно, и немного покуражились. А потом собирались убить. Ты оказалась там случайно. Увидела все это. И рискуя собой, помогла мне. Убегая, мы потеряли друг друга. Я ничего о тебе не знал, кроме имени. Но не сомневался, что найду. И прямо той ночью поклялся принадлежать тебе вечно. Наверное, меня переклинило тогда. До того дня я был циничной тварью. Не верил в любовь, презирал все эти слабости. И вдруг сам, добровольно, бросил свое сердце к твоим ногам… — Глеб замолкает, его лицо застывает. Он словно выключается из этой реальности, оказавшись в прошлом. Не даю ему застрять там и возвращаю обратно:

— И что, нашел меня?

— Конечно. Это было непросто, но я справился. Только не подозревал, что основная сложность впереди. Ты меня отвергла. Не хотела иметь ничего общего с таким, как я. Мое имя в определенных кругах было на слуху. И ты быстро узнала, кого спасла. Даже сейчас помню презрительное выражение твоего хорошенького личика, когда разыскал тебя. Думал, обрадуешься. А ты прямо в глаза заявила, что тебя от меня тошнит. Первый раз в жизни не знал, что делать. Но и отступиться не мог. В общем, я был очень настойчив и через полгода смог сломить твое сопротивление. Мы были счастливы. До сих пор вижу во сне то время. Такое яркое, будто реальное, — он снова замирает. На этот раз лицо расслабленно. По нему пробегают тени. Закрывает глаза, приподнимая губы в легкой улыбке. Еле слышно шепчет: — Твой взгляд, сжигающий все мои внутренности. Запах, сводящий с ума. Губы, прикасающиеся ко мне с такой страстью. А потом я просыпаюсь… — Глеб открывает глаза. В них плещется боль. И тоска. А еще надежда. Этот гремучий коктейль сходу обрушивается на меня. Цепляя что-то глубоко внутри. Сейчас я не сомневаюсь: он любил меня. Тогда. В той своей жизни. И я тоже.

Глеб прожигает меня взглядом. Все еще затуманенным от воспоминаний. Говорит тихо, почти шепотом: — Прости, что так долго тебя искал… — подтягивает мою руку к губам и целует пальцы. Трепетно и нежно. Первый раз за все время мое тело отзывается на его ласку. Второй ладонью прикасаюсь к колючей щеке. И осторожно веду вниз. Замирая у краешка губ. Такое правильное движение. Привычное, знакомое. Но есть и другая сторона. Я чувствую ее. Также сильно. Он — угроза для меня. Реальная, серьезная. Уже сбывшаяся. Мне нельзя расслабляться.

— Что с нами случилось? Тогда, в прошлом, — спрашиваю, все еще не убирая руки. Мне надо это знать. Вижу, как лицо Глеба искажается. Словно от мучительной боли. Он сам отшатывается от меня и хмуро говорит:

— Я вел себя как дурак. Ты ушла от меня.

— Понятно…

— Такое больше не повторится, — произносит глухо. — Теперь я тебя не отпущу.

Он выглядит не слишком вменяемым. И это напрягает. Кажется, я связалась с психом. И наши беседы еще глубже погружают его в безумие. В мэрии вообще держат сумасшедших? Может, попросить у него справку о здоровье? А лучше просто прекратить общение. К сожалению, это не так просто. Он явно не отступится. К тому же, все переплелось со смертью Юры. Не могу прогнать Глеба. До тех пор, пока не докопаюсь до правды. Но потом обязательно поговорю с отцом. Придется надавить, чтобы заставить Шустова остановиться. Пусть это выглядит проблематично. Но не вижу другого пути. А пока пробую вразумить сама:

— Ты бредишь. Мы не вместе. Не в твоей власти отпускать меня или не отпускать. Хватит путать свои сны с реальностью. Мне это надоело!

— Это не мои сны. Наши. Ты забыла, Фиалка?

— Никакая я не Фиалка! Ясно? В этой жизни между нами ничего нет. И не будет. Сколько можно повторять?