Круиз 'Розовая мечта'

- Здесь возможны два варианта. - Рассуждал Юлий. - Оба - на грани фола. Первое - Афанасий догадался о моих истинных намерениях улизнуть с банком данных. Я, конечно, постарался замести следы, и чтобы разобраться в моих уловках с компьютером, понадобился бы сильный специалист. Но что касается моего шефа - он опрой видит не только аппаратуру, но и человека насквозь и просчитывает ситуацию на три хода вперед. Боюсь, что заморочить ему голову вряд ли удасться. Но я попытаюсь. Сообщу, что моя сильно перепуганная знакомая попросила о конфиденциальной помощи. Я рискнул взять это дело на себя, рассчитывая вернуться к понедельнику. Учитывая нашу с тобой "дружбу" и связи Афанасия с Баташовым, мне пришлось действовать тайно, скрыв свою поездку от шефа... Да, несерьезно, конечно, выходит. Вроде - полный дебил...

- Эта версия вообще бы не прошла, если бы они не догадывались о нашем романе. Уж если, как ты говоришь, все известно даже Сергею, то твой шеф, несомнено, в курсе. Особенно информирована в этом плане, надеюсь, его жена. - Я усмехнулась. - Лару характеризуют как очень опытного работника... Ну, что ж, пусть заглатывают сенсацию - любовники тайно провели за границей уик-энд! Но за ними ходил "хвост", нарушив их любовные утехи и планы своевременного возвращения в Москву... А вообще, как бы мы сейчас ни ломали головы - все обязательно выйдет по-другому... - Я задумалась, вспомнив странную интонацию Сергея, провожавшего меня в Англию. Теперь было ясно он сильно сомневался, что я вернусь. А, значит, предполагал, что я сговорилась с Юлом?

Я чувствовала себя как на раскаленной сковороде и была уверена, что не выдержу и прямо в аэропорте признаюсь мужу во всем. Но меня встречал его шофер, объяснив, что у Сергея алексеевича трудный день. Мы официально простились с Юлом у выхода и я проследила за его спиной, скрывшейся в салоне такси. Теперь мне все время казалось, что я вижу его в последний раз. "Волга", лавируя между машинами, направилась к шоссе. Прежде, чем нырнуть на сидение поданного шофером к стеклянному подъезду "мерседеса", я успела схватить на память "моментальное фото" - светлый затылок Юла в заднем стекле такси - затылок, который я только что гладила... Под мягкими волосами его шея была теплой и беззащитной, как у ребенка.

"Я за тебя молюсь, я за тебя боюсь..." - звенело в ушах, словно сигнал тревоги.

Дома все убрано и на столе - ваза с тюльпанами, придавившая записку: "С приездом, Бубка!"

Я вертела желтый листок в форме цыплека из отрывного блокнотика Софки, подаренного к Новому году. Бубка?! Что бы ни означало это обращение, но только не объявление войны! Боже, что же в самом деле известно Сергею? Что он задумал?

На автоответчике лишь две последних записи - Аська истерически кричала о необходимости срочно поговорить со мной.

- Что там стряслось, Ассоль? Я только что прилетела.

- Ты должна была вернуться позавчера! Господи, какой ужас! Быстренько одевайся во что-нибудь черное. В три часа я жду тебя на Николо-Архангельском кладбище.

- Ася, успокойся. Пожалуйста, объясни толком.

Она тут же шумно зарыдала, что делала вообще редко, а тем более - с женщинами и по телефону. У меня оборвалось сердце.

- Вначале Ира, а теперь он... Чудовищно - вместе с сыном - прямо на куски... Бежать, срочно бежать из этой хреновой страны. Зачем ты вернулась, Славка...

Из последующего разговора, прерываемого всхлипами, мне удалось выяснить следующее. В субботу утром Игорь повез девятилетнего сына на какие-то соревнования. По дороге домой Ашот уговорил отца зайти в новую кондитерскую, чтобы купить банановый торт для мамы и младшего брата. Это сообщали продавщица, следившая сквозь витрину, как симпатичная пара направилась к своему сверкающему автомобилю. Малтчик хотел нести торт сам и забравшись на переднее сидение, устроил его на коленях. Игорек звякнул ключем. Машина взорвалась. как только был повернут ключ зажигания. Взрывчатки оказалось достаточно, чтобы разнесли в клочья джип-"Чероки" и вышибить стекла до четвертого этажа дома, возле которого он стоял. Продавщицу с множеством порезов увезли в Склиф.

Известие оказалось настолько ужасным, что оставило меня почти равнодушной - разум не мог смириться с жестокой необратимостью факта. Веселый, добродушный "качок" простился со столь любимой им жизнью, прихватив с собой главную надежду и гордость - старшего сына. В это невозможно было поверить. Разорваны на куски... С банановым тортом и предвкушением семейного субботнего обеда...

Я посмотрела на часы - увы, к церемонии погребения мне уже не успеть. Чиркнув записку Сергею, я положила её поверх делтого листочка. "Буду вечером. Уехала на кладбище. Целую". Написать эти несколько слов оказалось непросто. Здесь, как в правительственном меморандуме, имела значение каждая деталь. Я сократила эмоции до минимума и не подписывалась, т. к. не могла назвать себя ни бубкой, ни Славой. Очевидно, ни тем ни другим я для Сергея уже не была. Просто гражданка Лачева В. Г.