Круиз с миллиардером

– Я прыгну за тобой и спасу, – тут же уверил меня Джон. И мне на самом деле стало спокойнее.

– Лучше поцелуй меня ещё раз…

Это что, я сказала? Не верю.

Но мягкие губы Джона, коснувшиеся моих, кажется, убеждали, что это и правда была моя просьба.

– Так лучше? – прошептал он.

– Да, – голова кружилась, и это не давало сосредоточиться на страхе. Отчего он уплывал лёгкой дымкой.

Джон поддержал меня за талию, и я даже осмелилась поднять глаза. Что ж, никто и не говорил, что это будет просто.

Мередит прожигала меня злобным взглядом, готовая сожрать целиком и не поморщиться. Адам, напротив, смотрел обескураженно.

– Поправь очки, – посоветовал Джон, когда мы были уже почти в столовой. Даже не верилось, что с моего появления прошли буквально считанные секунды.

Я потянулась правой рукой к лицу, отмечая, что она дрожит. Зато левую крепко сжимал Джон, и это не просто придавало уверенности, это окрыляло.

– Доброе утро, – поздоровалась я с гостями с самым ужасным русским акцентом, какой только могла изобразить. При этом на лицо я нацепила самую глупую улыбку из имеющихся в моём арсенале, и поправила сползшие на нос очки указательным пальцем.

– Не переигрываешь? – почти с такой же улыбкой краешком губ прошептал мне Джон.

Но я не успела ничего ответить. Потому что холодная, надменная Мередит с брезгливой гримасой отшатнулась, когда я проходила мимо, направляясь к своему стулу. Это было как пощёчина.

Выдержу ли я эту игру? Должна выдержать. Ради Джона. Ему нужна моя помощь.

Старший Кэлтон проводил меня к месту и помог усесться поудобнее. Младший в это время пытался подобрать со стола свою нижнюю челюсть, так и норовившую продемонстрировать собравшимся качественную работу нью-йоркских дантистов.

– Да уж, Джон, умеешь ты удивить своим выбором, – Мередит вынула из маленькой сумочки узкую пачку сигарет и, достав одну, закурила тут же за столом.

– Ты тоже в этом поднаторела, – Джон держался спокойно и даже сдержанно, но я чувствовала его напряжение.

Мередит уже открыла рот, чтобы сказать ему какую-нибудь гадость, завуалированную под ничего не значащую фразу, и я поняла, что пора вмешаться.

– Любимый, – произнесла с тем же чудовищным акцентом. – А не пора ли уже нам и нашим гостям подкрепиться?

– Разумеется, дорогая, спасибо, что напомнила о моих обязанностях гостеприимного хозяина. Угощайтесь, пожалуйста.

Он поднял крышку с широкого блюда, подавая знак к началу завтрака.

33

Я решила, что показывать мастерское владение приборами сейчас вовсе необязательно. Даже лучше будет, если я, наоборот, изображу неуклюжую дурочку. Эдакую неумеху, не представляющую никакой опасности. Я решила, что этот образ сейчас подойдёт как нельзя лучше.И ещё почему-то подумалось, что товарищ Станиславский* мог бы мною гордиться.

Я отрезала кусочек картофельной вафли, размазывая по тарелке лежавшее сверху яйцо. Причём постаралась пилить активно, чтобы вилка то и дело соскакивала, противно звякая по тарелке и разбрызгивая её содержимое.Затем проколола отпиленный кусочек вилкой, тоже стараясь сделать это посильнее. Вафля отскочила и запрыгала по столу, ударившись о тарелку Мередит и замерев там.

– Упс, улетела, – глупо захихикала я, поднимая верхнюю губу почти к самому носу.

В какой-то момент мелькнула мысль: не переигрываю ли? Но я тут же её отбросила. Какую сиделку хотели, такую и получите.

Скосила глаза на сидевшего справа Джона. Он почти уткнулся в свою тарелку. И, по-моему, с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться.

Гости же, наоборот, смотрели на меня выпученными глазами.

Адам подавился своей вафлей и закашлялся, мучительно краснея.

А я таким же образом отрезала ещё кусочек вафли и, поддерживая его пальцами левой руки, наколола наконец на вилку. Обмакнула в соус и положила в рот. Хотела ещё почавкать, но забыла. Еда оказалась просто восхитительной.

– Мм, очень вкусно, – повернулась я к Джону.

– Дорогая, ты кое-что забыла, – он накрыл мою руку своей широкой ладонью.

Я во все глаза смотрела на него. Что же я могла забыть? Особенно, учитывая мой театр одного актёра и троих зрителей. Вроде и переигрывала, где надо, и говорила с акцентом… Чёрт, акцент!

– Спасибо, любимый, – я вытащила свои пальцы из-под его ладони и положила руку сверху, легонько сжала. А дальше… не удержалась, снова улыбнулась, демонстрируя ему дёсны и щёлочки глаз из-под очков.

Кажется, Джон передёрнулся. Наверное, всё-таки немного переигрываю. Надо сбавить обороты.

Я убрала руку и продолжила мучить завтрак. Точнее наслаждаться им. И не забывала после каждого отправленного в рот кусочка мычать от удовольствия.

– Отец, – Адам наконец откашлялся и, выпив два стакана сока, смог вернуться к нормальному цвету лица. – Я хотел с тобой поговорить.

– Говори, – вот вроде Джон ни голоса не повысил, ни тон не поменял, но в то же время проскользнуло в нём нечто, заставившее Адама втянуть голову в плечи.