Krupnyakov_Arkadii_Est_na_Volge_utes_Litmir.net_259280_original_51f74

— Вот-вот. Теперь он, а не ты, править ратью будет. Он направит, он насоветует. В хозяйские дела кого пустила? Ефтюшку да Логина. Ефтюшка трем собакам щей не разольет, а Логин — он же барский подхалюзник. Он яко волк, сколь не корми — все одно в лес смотреть будет. За Темников, слободу и усадьбу мы сколько людей положили, йоранили? Много. А ради чего? Чтобы тут снова барский выкормыш всем владел. Он при случае тебе рожки наставит!

— И тут ты не прав, есаул, — вступил в разговор Савва. — Атаман Василей слободу зело умно захватил, он смел, отважен. А что пьет, то и воробей пьет. Ты тоже не без греха. И советы его не плохи. Слышал ты, как атаман все по-доброму раскумекала?

— Плохо раскумекала! У нее, я вижу, одно на уме— как бы недругам своим за обиды отомстить.

— А что в том плохого? — спросил Васька.

— Если бы она одна была. Мсти кому хошь и сколько хошь. Но за нею много тыщ людей идет, они-то почему за ее обиды кровью должны платить. Они не для того рогатины взяли. Они за волюшку поднялись. И ты, Алена, только об этом мыслить должна. Нам на Шацк сейчас итти не можно. И крепости ныне брать не нужно. Взяли одну — хватит. Суть одоления не в них. Вот взяли мы Темников. Чтоб его держать, тыщу, а то и две тут надо посадить. Шацк возьмем — еще тыщу, Касимов — тыщу. А с чем воевать будем? Нам надо царскую силу перемалывать, нам надо арзамасскую дорогу держать. От Темникова до Арзамаса семьдесят пять верст. Единственная дорога и вся в лесах непролазных. Надо на нее всю рать посадить, на каждых пяти верстах засеки сделать. Дорога сия болотиста, на нее с пушками не проедет никакой воевода, только пешочком. Мы на этих засеках главную рать и перекрошим. Ты, атаман, как хошь, а я пойду на арзамасскую дорогу. Вот это ныне я и хотел тебе сказать. Прощевайте пока. Думайте!

Кукин перешагнул через скамью, вышел, резко хлопнув дверью.

— Ост ановн его, Алена! — крикнул Савва. — Он хмелен, а без него нам нельзя.

Аленка накинула на плечи шаль, выбежала велел Кукину. Догнала его на дворе. Схватила за рукав:

— Остановись, есаул. Нельзя же так! Мы подумаем, посоветуемся. Может, по-твоему сделаем.

— Не понимаешь ты ничего, атаман,— Кукин положил руки на плечи Аленке и с обидой заговорил:— Помнишь, там, в монастыре. Ты думаешь, почему я за тобой пошел? Да мила ты мне, люба. Как я рассуждая? Поднимем мы с тобой войско, одержим не одну победу, ты же видишь, я воевать умею, полюбим друг друга... А теперь? На кого променяла! На Ваську-не ковыряй в носу! Под образа-то встала зачем?! Ну потешилась бы так просто, потом поняла бы пустоту его, ко мне приклонилась бы. А теперь все! Я тебе не попутчик. Прости,— Кукин снял руки с плеч и пошел к воротам, ссутулившись, медленно.

2

Мирон Мумарин упорно пробивался к Темникову. У Ядрина к ним пристали еще две сотни черемис и чуваш и пошли на Мурашкино. Там, по слухам, атаман Максимка Осипов собрал около 15 тысяч и, взяв Мурашкино, готовился итти на Арзамас. Мирон почувствовал, что Осипов затеял верное дело и может нанести воеводе Долгорукому большой урон. Но ошибся. Максимко Мурашкино взял, это верно, но воевать князя не торопился. В богатой округе было много помещичьих усадеб. Максимка, распылив свою армию, грабил добро, убивал приказчиков и бар, громил питейные двиры. Му-марин понял, стоит только тут появиться двум-грем царским полкам, и от армии Осипова не останется и следа. Мирон на усадьбы ходил тоже, но ничего кроме лошадей и кормов не брал. Потерял в схватках сотню людей, зато остальных четыре сотни посадил на коней и оторвался от Осипова. Через села Шарапово и Мамлеево, не ввязываясь в бои, он шел, верный зову Аленки, на Тем» ников.

3

Аленка дня три ждала возвращения Кукина. Но он не приходил. Васька утешал:

— Да наплюй ты на него! Знаю я, почему он убег— из ревности. Он под тебя клинья подбивал, старый хрен.

— Он не старый. Ему тридцать пять всего. Я знаю.

— Да не пропадем мы без него. Врать больно горазд.

— Он не врет, он все знает.

— Все? Про Федьку Сидорова сказал — убили. А он жив. И войско свое ведет к нам.

— Откуда узнал?

— Прибежали люди из-под Панцова. Сами видели.

— Много?

— Человек сорок. Рассказывают, что про тебя по всему свету слухи идут. Дескать, ходит под Темниковом баба-атаман, раненых не бросает, а лечит, людей в бане моет, вином угощает. Вот увидишь — потекут к тебе целые тыщи.

Тыщи не тыщи, а в чем-то Васька был прав. Со всех сторон приходили к Аленке ватажники, просились в войско. По десятку, по полсотне, а иногда и по сотне в день прибыль. А однажды прибежала Настька, она усмотрела с колокольни—идут к слободе конники, не иначе как Федька Сидоров.

Аленка пошла встречать. Глянула — Миронко!

Бросилась к нему, обняла:

— Пришел все-таки!

— Так звала же...

— Сколько с тобой?

— Четыреста.

— Бери еще тысячу — будешь атаманом. Пойдем к Савве.

В доме, пока Мирон здоровался с Саввой, Васька отвел Аленку в сторону,сказал хмуро:

— Ты чо это всякого мужика облапливаешь?

— Не ревнуй. Этого человека я давно знаю. Добрый у нас атаман будет.