Krupnyakov_Arkadii_Est_na_Volge_utes_Litmir.net_259280_original_51f74

— Живы и здоровы, великий государь.

— Что вызнал?

— Большой изменой пахнет, государь. Стало в приказе ведомо: боярин Богдан Матвеич тайно посылал к Никону некого попа Савву и девку Аленку.

— Поп Савва ярый враг Никона и ходил по поручению священнослужителей Москвы, — заметил Матвеев.

— Это государю ведомо.

— А ведомо ли, что та девка Аленка ездила в Во-скресенско одетая казаком и оставалась у Никона на ночь. Она более года жила у боярина в мужской стати и пришла, как полагают, с Дона. Зачем он ее в штаны прятал?

— Мало ли... Богдан Матвеич вдовий, а девка та заметная. И пришла она, сказывают, не с Дона, а с Литвы. Я узнавал.

— Плохо узнавал, Артамон Сергеич. Беседа у Никона была подслушана, и спрашивала та девка патриарха, не может ли он принять человека от вора и душегубца Стеньки Разина. Окромя того, приходил в приказ Степка Наумов, пристав, что оторожил Никона, и сказывал: «Велел-де Никон передать государю, что боярин Хитрово просил грецкого востронома Иойля очаровать Алексея Михайловича и порчу на него поояать». Тот Иойль сперва говорил, что не Богдан просил, а боярин Ртищев. Как пытать стали, сказал: боярин Хитрово его пйо^ид, а он ответил — волховать-де он не умеет, а у теОя-де, боярин, свой казачпшко есть, лучше его колдовать никто в Москве не может. А казачишко тот не кто иной как Аленка. А трав и зелья у нее — мешок.

— Боже мой!—воскликнул испуганно царь. — Боярин Хитрово коло моего стола стоит; я не единожды пищу вкушал при нем.

— И что ему стоило в питие твое али детей твоих отраву бросить, а?

— Боярина взять и накрепко пытать! — крикнул царь, проворно соскочил с кресла и начал ходить пэ палате.

— Не торопись, государь, — спокойно заметил Матвеев. — Богдан Матвеич первосоветник твой, а он никуда не уйдет. Сперва надо взять девку, подвести ее под «Слово и дело», а уж тогда...

— Это еще не все, государь. Хитрово посыла'л кузь-модемьянскому воеводе письмо с инородцами-черемиса-ми, и те учинили в городе бунт. Побединский закрепил бунтовщиков в острог, после чего и другие черные люди стали воровать, и с полтыщи ушли в леса.

— Что в том письме? — спросил царь.

— Не ведомо. Однако, коли инородцы стали бунтовать...

— Я знаю. Богдан напомнил воеводе, что царь повелевает к инородцам относиться ласково. Ведь такой указ, государь, и впрямь был.

— Ты что-то больно много знаешь, Артамон Серге-ич! — воскликнул Стрешнев. — Уж не заодно ли ты с Богдашкой?

— Вот ты, Родион, нынче ночью руки у Шихарева выломал, а он оказался не винен. А по нынешним временам государю надо друзей плодить, а не врагов. Разбойник и вор на Волге появился, помни это! Я боярина не покрываю, а токмо торопиться не советую. Надо подвести Хитрово и девку эту под государево «Слово и дело» — тогда все прояснится. Мы, может, более чем сейчас узнаем.

— Правильно речет боярин, — сказал царь спокойнее. — Поставь Богдана под «Слово и дело». А после полудня вели собрать Большую думу боярскую, с воеводами. Надо порешить, что с вором донским делать.

Уходя от царя, Матвеев довольно потирал руки.

3

— Ну, хорош! — Яков подошел к дяде, снял с него шапку, кинул в угол. Богдан сидел на лавке, сбоку стола, откинувшись спиной на стенку. Глаза закрыты, на бороде хлебные крошки. На столе миска с мочеными яблоками, чаша с хмельным, ковш.

— На кого похож! Не мыт, не чесан, неделю не был в приказе. Там сказали, что Богдан Хитрово болен, а он бражничает.

— Опять ты, — вяло промолвил боярин. — Садись, пей.

— Выпить не мудро. Как опохмеляться будешь?

— Фряжское есть, брага.

— Лучше скажи, что с тобой? В молодости не пил, а уж ныне...

— А ты слышал присказку — седина в бороду, бес в ребро? Наваждение на меня нашло, Янка. Совсем из колеи выбился. Муку терплю.

— Ключница виной? .

— Она. Околдовала и все тут.

— Скоро мукам твоим конец. Подведена твоя ключница под государево «Слово и дело». А что это значит, тебе ведомо.

— Врешь! Напугать меня хочешь.

— Если бы... Сам Алексей Михайлыч указал. Родьке Стрешневу. А тот вчера Шихарева на дыбе ломал, то и гляди наш черед придет. А девку схватят, если уж не схватили.

— Как узнал? От кого?

— Тот же Санка Хитрово... Монастырский донос скрыть он не мог.

— Об этом я сам Матвееву сказывал. Тут ничего лихого не усмотрено.

— Теперь усмотрели. Будучи у Никона, девка ему вести от Разина передавала.

Хмель соскочил с боярина, словно седок с лошади. За связь с разбойником государь карает жестоко. Девку схватят, на дыбе она такого наплетет...

— Что будем делать, Янка? — Боярин обхватил голову руками. — Этак и я за Васькой Шихаревым вслед пойду.

— И мне застенка не миновать, дядя. Тут не в одной девке суть. Стало известно — царская свадьба скоро.

— Свадьба при чем?

— А при том. Царицей будет Наташка, Кирилла По-луэктова дочь.

— Вот как! Артамошки Матвеева руку чую. Нарышкины его родня. ’

— Догадался, слава богу. Теперь голова посольского приказа далеко пойдет. Мы с тобой — ему помеха. И на тебя, и на девку столько в тайном приказе накручено — не выплывем.