Крупные формы. История популярной музыки в семи жанрах

Если рок-н-ролл – это незримый дух, то он должен всегда оставаться собой: жанром, который можно возрождать, но нельзя существенным образом менять, несмотря на появление внутри него новых стилей и позиций. Одним из самых эффективных “возрождателей” рок-н-ролла последние полвека был Брюс Спрингстин, казавшийся несколько старомодным уже в 1973-м, когда его карьера только началась. Он понимал, что “рок-звезда” – это и образ, и должность (“Я знаю твою мамочку, она не любит меня, потому что я играю в рок-н-ролл-группе”, – пел он в песне “Rosalita”). Искренний энтузиазм, который он испытывал по поводу рок-н-ролла и его истории, в этом случае оказался сродни дару предвидения: музыкант осознал, что начиная с 1970-х будущее рок-н-ролла будет принадлежать его прошлому (“У рок-н-ролла нет будущего, – скажет Мик Джаггер в 1980 году, – только переработанное прошлое”). Спрингстин стал рок-звездой высшего эшелона в 1975-м после выпуска альбома “Born to Run”, поместившего его на обложку журналов Time (“Новая рок-сенсация!”) и Newsweek (“За кулисами рок-звезды”). Но затем он оказался способен и на нечто более впечатляющее: остался рок-звездой, продолжая на протяжении десятилетий наслаждаться званием одного из самых популярных артистов в стране, на концерты которого неизменно расходятся все билеты. Его имя по-прежнему громко звучало в мире рок-музыки, когда в 2017 году, в 68-летнем возрасте, он организовал собственную резиденцию в бродвейском театре, продлившуюся более года. Даже в сольном качестве, без аккомпанирующей группы, исполняя песни и травя байки со сцены, Спрингстин продолжал исправно играть роль фанатика рок-н-ролла. “Любовь приходит, только если поверить, что один плюс один иногда дает три, – восклицал он на одном из концертов. – Это основное уравнение искусства, основное уравнение рок-н-ролла!” Вспоминая собственную юношескую веру в рок-н-ролл, он усмехнулся, но, тем не менее, с изумлением констатировал, что с тех пор на самом деле мало что изменилось. “Это причина того, что настоящий рок-н-ролл – и настоящие рок-группы – никогда не умрут!”

Просто какой-то шум

В 1970 году The Beatles выпустили свой последний альбом “Let It Be”, все четверо участников группы издали по сольнику, а 31 декабря Пол Маккартни инициировал судебный процесс, итогом которого стал официальный распад ансамбля. Как следствие, у многих слушателей возник вопрос, который в то время, в отличие от дня сегодняшнего, вероятно, казался логичным: кто будет следующими The Beatles? Некоторые ответы уже тогда звучали притянутыми за уши. Называли, например, группу Badfinger, известную своими бодрыми и цепкими рок-песнями; их главной претензией на статус наследников The Beatles было то, что они первыми подписались на битловский лейбл Apple Records (у Badfinger было несколько хитов, но в элиту рок-н-ролла они так и не вошли). В 1976 году группа Klaatu издала альбом, о котором было так мало информации и в котором при этом было так много отсылок к битловскому саунду, что некоторые меломаны с уверенностью утверждали, что это The Beatles под псевдонимом (позже выяснилось, что Klaatu – канадская прогрессив-рок-группа, которую сегодня помнят, в основном, по любопытной космической балладе “Calling Occupants of Interplanetary Craft”, популярной в перепевке The Carpenters).

Однако был один ансамбль, действительно попытавшийся пойти по следам The Beatles и отчасти преуспевший в этом. По крайней мере, стадион Shea в Квинсе они собрали даже быстрее битлов, став на какое-то время самой популярной группой в Америке.

Этот ансамбль назывался Grand Funk Railroad. Сегодня о нем вспоминают в основном благодаря песне “We’re an American Band”, трибьюту рок-звездному образу жизни с характерным звуком коровьего колокольчика, а также благодаря непринужденным кавер-версиям пары хитов 1960-х годов: “The Loco-Motion” и “Some Kind of Wonderful”. Впрочем, еще чаще об этой группе не вспоминают вообще – наверняка многие, натыкаясь сегодня на ее название, ошибочно, хотя и вполне объяснимо полагают, как долгие годы делал и я, что речь о каком-то фанк-проекте. На самом деле Grand Funk Railroad исполняли то, что вернее всего было бы назвать хард-роком. Критики описывали их музыку как “громкую”, “мощную” и “прямолинейную”, но главным образом – как “никчемную”. В 1972 году Лорейн Альтерман на страницах New York Times вынесла суждение столь же безжалостное, сколь и типичное: “Любой, кто обладает хоть каким-то вкусом к рок-музыке, не может всерьез говорить, что у Grand Funk есть песни, запоминающиеся чем-то, кроме их оглушительной громкости”. Тогда же ансамбль выпустил сборник лучших хитов и прямо на обложку поместил коллаж из газетных заметок, в том числе нелестных: