Крупным планом (Роман-дневник). 2007.

К чести редколлегии «Авроры» и поначалу её главного редактора Шевелёва, она не стала оголтелым рупором перестройки. Тиражи, взметнувшиеся до небес, быстро упали - думающий читатель увидел не только явный перебор критики минувшего, но также издевательство над его, читателя, прошлой жизнью, над историей его страны. Журналы и писатели столкнулись с нищетой. А потом сго­рел Дом писателя и на его пепелище оказались разделившиеся к тому времени на «апрелевцев» и «традиционалистов» Союз писателей Санкт-Петербурга и Санкт- Петербургская (бывшая Ленинградская) писательская организация Союза писа­телей России. В нашу писательскую организацию целиком вошла секция научно­художественной публицистики, во главе которой стоял ныне покойный участник Великой Отечественной войны, капитан первого ранга Евгений Скрябин. Он об­ратился ко мне с предложением принять в Союз писателей Шевелёва: во-первых, он неплохой критик и публицист, во-вторых, с его приёмом мы сохраняем за на­шей писательской организацией «Аврору». Э. Шевелёв собрал свои опубликован­ные работы, передал их Ивану Виноградову, который тогда возглавлял приёмную комиссию, и вскоре тот мне сказал, что работы Шевелёва - писательские, можно принимать. Но посетовал на то, что Шевелёв человек пьющий и это может отри­цательно сказаться на работе журнала.

- Примем его, - сказал я. - Но, по примеру большевиков, назначавших на пост директора завода какого-нибудь идейно выдержанного, «правильного матроса», а главным инженером к нему - хорошего специалиста, назначим Шевелёву хоро­шего заместителя.

То же самое я сказал Скрябину. И тот посоветовал сделать заместителем Ше­велёва Ивана Медведева, военного человека, капитана первого ранга, к тому же не писателя, который будет заниматься финансовыми вопросами и следить за об­становкой в журнале. Однако делу это не помогло. Вскоре между ними возник конфликт, в который были втянуты многие сотрудники журнала. А затем некие ребята со стороны во главе с М. Любомудровым не только предъявили свои права на «Аврору», но и выставили из неё и Шевелёва, и всех неугодных.

Мы двумя судами отстояли «Аврору», вернули ей главного редактора Шевелё­ва и понадеялись, что теперь Шевелёв будет не только умнее, но и осмотрительнее со своим пьянством. Но снова ошиблись, «Аврора» стала пускать пузыри. И тогда к нам обратились сотрудники журнала - наши писатели Ирина Моисеева и Евге­ний Попов: «Надо спасать «Аврору», а Шевелёва срочно убирать, иначе и журнал погибнет, и лишимся помещения, которое он занимает».

Собрал правление. Стали обсуждать положение дел в журнале. Шевелёв не пришёл, не посчитал нужным. Решили сместить его, а обязанности главного ре­дактора возложить на Николая Коняева и на меня - сделать нас соредакторами, как в «Звезде» Андрей Арьев и Яков Г ордин. Для проверки финансовой деятель­ности «Авроры» пригласили из Москвы председателя контрольно-ревизионной комиссии Союза писателей России М. Числова и главного бухгалтера Н.С. Они приехали, остановились в гостинице «Октябрьская». Мы встретились с Число­вым - маленький, никогда не смотрит в глаза. Объяснили ситуацию. Он сказал, что переговорит с Шевелёвым, а Н.С. проверит его бухгалтерию.

Почти пять часов Н.С. проверяла «Аврору», и всё это время Числов и Шевелёв пили у него в кабинете - не смог устоять председатель КРК перед тихим обаянием главного редактора. Вечером Числов позвонил мне и заплетающимся языком со­общил, что направляется к нам в писательскую организацию. От «Авроры» до нас 10 минут ходьбы, но ему потребовалось около часа. Не знаю, как он дошёл такой пьяный. Я вызвал такси и, ни о чём не спрашивая, отвёз его в «Октябрьскую».

На следующий день мы, члены правления, встретились с Числовым и Н.С. Мнения проверявших не совпали. Бухгалтер говорила о вопиющих финансовых нарушениях в «Авроре», а Числов хвалил работу главного редактора и без конца пил из пузатой полиэтиленовой бутылки «Ессентуки». С тем и уехали.

Вскоре после этого мне стало известно, что Глеб Горышин собрал в «Авроре» полтора десятка писателей и прочитал им своё заявление, в котором критиковал деятельность руководителя писательской организации, то есть мою, а также Ни­колая Коняева и моего заместителя Александра Скокова.

Борис Сергуненков мне потом рассказывал, что многие писатели из тех, кого собрал Горышин, не согласились с Глебом Александровичем. Сергуненков обру­шился на него, заявив, что он своим заявлением вносит раскол в работу писатель­ской организации. Расходились они, глубоко удручённые состоявшимся разгово­ром. А через два дня стало известно, что почти все писатели после этой встречи тяжело заболели гриппом. Глеб Александрович попал в Мариинскую больницу, где и скончался от сердечного приступа.

«Аврора» почти утонула. Администрация Питера предложила Шевелёву «спа­сительную» мысль - отдать городу занимаемое ею помещение - 240 кв.м - взамен на три комнаты в полуподвале, на Петроградской стороне. А за это город будет финансово поддерживать «Аврору».