Крупным планом (Роман-дневник). 2007

- Вы должны знать всё и во всех деталях, - сказал я. - По крайней мере не меньше, чем Бояринов и даже юрист.

- Хорошо, - сказал он. - На следующие судебные заседания пойдём вместе...

Сейчас, когда процесс завершился в нашу пользу, я с большим удовлетворени­ем вспомнил тот наш разговор. Потому что выступил Кузнецов на суде блестяще. Он подготовил своё выступление в письменном виде и читал его в течение 20-ти минут. Чётко и обстоятельно, с учётом всех фактов дела он разъяснил суду суть того, что произошло, а заодно подчеркнул непримиримую писательскую позицию в отстаивании неприкосновенности «Дома Ростовых». Он пояснил, что факта про­дажи, или, точнее, разрешения на продажу части «Дома» Сергеем Михалковым не было. Равно как и выдачи для этого доверенности А. Ларионову не могло быть по нескольким причинам, главные из которых:

1. Для писателей «Дом Ростовых» такая же святыня, как для России - Москов­ский Кремль;

2. Михалков, если бы даже захотел продать часть «Дома», не смог бы этого сделать, так как в Уставе МСПС сказано, что вопросы имущественного характера решает только Исполком. Именно поэтому Ларионов утверждает, что в день сво­его юбилея - 13 марта 2003 года - Михалков якобы собрал Исполком, принявший решение о продаже части «Дома». На самом деле никакого Исполкома не было и решение не принималось. Я лично это подтвердил своим нотариально заверен­ным заявлением. Я приезжал на юбилей Михалкова, который проходил в кон­ференц-зале МСПС, а затем, вечером, в Государственном Кремлёвском Дворце. В тот же день домой к Михалкову приехал Президент России Путин и поздравил его. До Исполкома ли в такой для его председателя день? Но весь хитроумный расчёт Ларионова заключался в том, что члены Исполкома действительно при­ехали из разных стран и городов России. А главное, зная физическое состояние Сергея Владимировича, он надеялся на скорый уход Михалкова из жизни, а тогда уж было бы совсем легко доказать, что продажа части «Дома» была произведена с его согласия. 15 марта этого года в МСПС, в кабинете Михалкова состоялось выездное заседание Арбитражного суда. Председателю Исполкома было предло­жено поставить несколько десятков своих подписей и собственноручно написать какой-либо текст для проведения графологической экспертизы - та ли подпись на доверенности, разрешающей продажу? Спустя некоторое время стали известны результаты экспертизы - подпись на предъявленной Ларионовым доверенности фальшивая.

Кузнецов окончил свою речь и глубоко вздохнул.

Казалось бы, юристам противной стороны - а их было двое - следовало из­виниться, признать доводы безупречными и покинуть зал. Но нет, они снова ста­ли утверждать, что доверенность всё-таки была выдана Михалковым, но он, по старости пет, забыл об этом. А затем вообще заявили, что они написали письмо в Генеральную прокуратуру, в котором требуют провести расследование - та ли доверенность была представлена для экспертизы. Может быть, писатели, пере­давая доверенность, как-то смогли подменить её?

Один из них с готовностью передал суду копию этого письма.

И тут восстал Кузнецов:

- А где копия вашего письма для нас? Почему вы отдали свою копию только суду? Мы вас привлечём к уголовной ответственности за клевету!

Судья успокоил: мол, не беспокойтесь, мы сделаем для вас копию.

Однако было видно, что спесь с адвокатов противной стороны сбита, они уже не столь активны и даже будто устали. Парочка вульгарных филистеров, защища­ющих жуликов.

Всё время суда Салтыкова плакала - тихо и почти без слёз. Бояринов молчал. Юрист Наталья Борисовна говорила по существу и без видимых эмоций. Пред­ставитель Министерства культуры подтвердил, что ни само здание, ни часть его не могли быть проданы без разрешения Министерства культуры.

Говоря о не состоявшемся, но обозначенном в документах Ларионова как со­стоявшемся заседании Исполкома, Кузнецов указал суду на меня - здесь присут­ствует бывший руководитель Санкт-Петербургской писательской организации Иван Иванович Сабило, он может подтвердить. Подтверждать не пришлось.

Я наблюдал за судьями - женщиной и двумя мужчинами. По их лицам видно, что они всё понимают, видят зло, исходящее от адвокатов противной стороны, и будут принимать решение по справедливости.

Так и произошло. Мы недолго ждали в коридоре судебного решения. При этом случился забавный эпизод: Бояринов вдруг обратился к Салтыковой и вроде бы в шутку, но каким-то полным драматизма голосом потребовал:

- Мне скоро шестьдесят! У меня должен быть орден!

Это было настолько не к месту, что все мы невольно опустили глаза. Салты­кова, не отошедшая от волнений, собиралась с ответом, но в эту минуту нас при­гласили в зал. И объявили нашу победу!

Я, к этой победе не имеющий никакого отношения, поздравил всех наших и всё-таки вспомнил свой прошлогодний разговор с Кузнецовым и мой настоя­тельный совет ему лично участвовать в судебных заседаниях.