Крушение

– Если наш древесный календарь не врет, то сегодня день рождения Джерри, – шепчет Лили и закрывает ладонь, а мой палец остается внутри.

Странно слышать его имя. Мы не говорим о своих супругах с тех пор, как признались друг другу в любви. Хотя все это время я помню о нем и о том, как я поступаю по отношению к нему, любя его жену.

– Хочешь, отпразднуем? – спрашиваю я, стараясь не мешкать. – Как с мальчиками?

В октябре мы приготовили «пирог» из песка и ракушек и написали на нем имя Дэниела. Есть мы его, конечно, не ели, но песню пропели, а потом Лили задула все его шесть свечек, и по ее лицу текли слезы. Мы уже планируем, как будем отмечать в следующем месяце день рождения Джоша. Но я и вправду не знаю, как буду себя чувствовать, если она решит отметить еще и день рождения Джерри. Придется помогать ей и делать вид, что всё в порядке. Не могу же я начать ее ревновать, это было бы чудовищным лицемерием с моей стороны.

– Нет, конечно, нет. – Она встряхивает головой и прислоняется к моему плечу. – Просто странно думать о том, что они, наверное, сейчас делают. Нас ведь уже почти семь месяцев нет дома. Интересно, не забыли ли они нас еще…

– Может быть, и забыли, – говорю я и сжимаю ей руку чуть сильнее. – Хотя, с другой стороны, мне трудно представить себе человека, который так быстро забыл бы о тебе. – Она игриво стукает меня кулаком в плечо. – А вот насчет себя я не уверен. Хотя нет – Дженис наверняка меня часто вспоминает, да и то потому, что была следующей в очереди на мою должность, и теперь наверняка она разгребает этот кошмар пиарщика, который мы ей оставили. Да и стол мой всегда был не в лучшем состоянии.

Лили смеется. Она уже рассказывала мне, как Дженис злилась из-за того, что не она летит с ними в Андьяту, как завидовала, что последняя неделя поездки снова достанется мне. Интересно, как бы все повернулось, будь она на борту в тот день вместо меня?

– Дэвид, думаю, Бет помнит о тебе, – говорит Лили, но как-то слишком отрывисто. Похоже, она и сама меня слегка ревнует, и это вызывает у меня улыбку.

– У нее не было привычки думать обо мне до того, как это случилось, так что не вижу, с чего бы ей начинать думать обо мне сейчас. Теперь она может работать хоть круглые сутки, а когда надоест, спать при шестидесяти градусах[9] и ходить с подружками развлекаться, проматывая мою страховку. Так что у нее все хорошо. – Я даже не пытаюсь скрыть свою горечь.

И тут же получаю чувствительный удар кулаком в плечо.

– Хватит. Так нечестно.

Искоса глянув на Лили, я вижу, что уголки ее рта поникли.

– Лили, ты не можешь судить, ты ведь ее не знаешь. – Мне больно чувствовать к Лили что-то, кроме любви, но сейчас от ее критики во мне закипает что-то черное.

– Ну, так расскажи. Расскажи мне о Бет.

Я швыряю кокосовую скорлупу в костер и промахиваюсь. Этот разговор совсем меня расстроил. Я не хочу говорить о Бет. Целых семь месяцев я даже не думал о ней и давно решил, что лучше так продолжать и дальше. Чтобы отвлечься, я начинаю зарывать ноги глубоко в песок рядом с нашим укрытием, туда, где его не прогревает солнце.

– Послушай, – говорит Лили, словно очертя голову кидаясь в погоню, – мне понятно, что расстались вы с ней плохо. Я слышала, как ты говорил по телефону в самолете, и помню твое лицо. Именно из-за этого я подошла тогда к тебе, и из-за этого все так вышло. И я никогда не спрашивала у тебя, что у вас случилось, никогда. Но теперь все изменилось.

Ее ладонь скользит по моей голой спине вверх; редкие песчинки на ней царапают мне кожу. Я всем телом отвечаю на ее прикосновение, от которого у меня сразу начинает быстрее бежать по жилам кровь.

– Наши отношения изменились. И поэтому я хочу все знать о женщине, мужа которой люблю.

Я сажусь к ней вполоборота, кладу руку ей на лицо, мои пальцы касаются пушистых кудряшек на ее шее. Мне очень нужно слышать сейчас, что она меня любит.

– Я тоже тебя люблю, – шепчу я и притягиваю ее к себе. Целую ее, долго, неторопливо, чувствуя, как ее рот отвечает на мой поцелуй. Он так точно подходит к моему рту, как будто специально для него создан, и Лили впитывает мой поцелуй так, словно я ей нужнее, чем воздух. Никогда не устану ее целовать.

Но, когда мой пульс учащается, я неохотно отрываюсь от нее. Да, я, в самом деле, задолжал ей парочку ответов. Прижавшись лбом к ее лбу, я жду, пока у меня выровняется дыхание.