Крушение

– Бет и Джерри уже здесь. Приехали на следующий день после того, как нас спасли. Джерри не отходил от тебя двое суток. Я в первый раз застал тебя одну. Думаю, его заставили отдыхать медсестры – боятся, как бы он не повредился в уме от напряжения. – Он опять взглянул на стену за спиной Лиллиан, и она догадалась – там часы. Дэвид считает время до появления Джерри.

– Как Бет? – спросила она, стараясь свернуть куда-нибудь с темы Джерри и всего с ней связанного.

– Да ничего, такая же, как раньше. Спит в дополнительной кровати, которую поставили ко мне в палату. – В темной синеве его глаз безошибочно читалась тоска. – Я не сказал им про нас и про Пола. Думал, что вряд ли ты захочешь.

Тяжесть, которая давила ей на грудь, вдруг исчезла сама собой.

– Спасибо.

Видя ее слезы, Дейв выпустил ее руку и откинулся на спинку кресла, спокойно пережидая, пока она вытирала глаза уголком простыни под механически-ровное попискивание сердечного монитора.

– Мы ведь ничего им не скажем, верно? – спросил он, и на этот раз в его голосе сквозил холод.

– Думаешь, надо? – недоверчиво переспросила она. – О чем ты хочешь рассказать Бет: о нас или о Кенте?

– Я никому не скажу о Кенте, – сказал Дейв уже теплее. – Я ведь обещал тебе это, и не нарушу своего обещания. Но подумай сама: про Пола они все равно узнают. Когда станут выкапывать Маргарет. И что мы тогда скажем? – Пальцы Дейва вцепились в хрупкие, отполированные множеством рук подлокотники кресла. Голова Лиллиан откинулась назад и стукнулась о гнутую металлическую раму кровати.

– Я сама расскажу им о Поле, – прошептала она, глядя в одну точку на стене и кусая запекшуюся нижнюю губу.

– Но не о нас, да? – Дейв стукнул ногтями о подлокотники кресла и стиснул зубы; видно было, как ходят желваки под его гладкой, незагорелой кожей.

– Так будет лучше для всех. Бет и Джерри, похоже, ждали нашего возвращения. Разве мы можем рассказать им о том, что делали там?

– А я думал, что мы любим друг друга. – Он забыл о своей недавней холодности и снова пододвинул кресло так близко к постели, что его колени уперлись в холодную раму. – Мне казалось, что, когда Пол был еще жив, нам было хорошо вместе. – Дейв поднес руку Лиллиан к своему гладко выбритому лицу, и она, чувствуя шелковистость его кожи, захотела его поцеловать. Он продолжал, в голосе его звучало отчаяние. – Ведь ты не могла так долго притворяться. Ты любила меня. Я знаю. – Его щеки вспыхнули. Лиллиан было больно видеть его таким расстроенным.

– Да, Дэвид. Ты прав. – Дейв улыбнулся и поцеловал ее в ладонь. Горло сдавило так, что Лиллиан чуть не задохнулась, но она знала, что надо сказать. – Я всегда буду любить тебя, но мы оба знаем, что теперь нам надо расстаться.

Его губы замерли посреди поцелуя, глаза поднялись к ее лицу над горизонтом ладони, рука выпустила ее пальцы.

– Понимаю. Ты вернешься к себе и будешь играть в дом. Думаешь, что это поможет тебе заполнить пустоту, которую ты чувствуешь с тех пор, как потеряла Пола. – Дейв покачал головой. – Попомни мои слова, под его крышей ты не найдешь ответа на свои молитвы. Ты будешь притворяться и притворяться, пока не поймешь: единственное, что было в твоей жизни настоящим, случилось на том острове, со мной.

Она вся сжалась, слушая его слова.

– Ты ничего не понимаешь. Это потому, что у тебя нет детей. С детьми все иначе. Я ведь не могу снова бросить их, даже не успев вернуться. Ради них я должна хотя бы попытаться отстроить прежнюю жизнь заново. – Реальность понемногу брала свое, превращая ее прекрасный цветной сон о любви на острове в выцветшее черно-белое фото.

– Это нечестно. – Он сложил на груди руки и откинулся на спинку кресла так, что его передние ножки оторвались от пола, а задние негодующе скрипнули. – Да, я не знаю, что такое иметь детей, но я знаю, что такое потерять ребенка, а ты ведь никого не теряешь. Наоборот, для них ты восстала из мертвых. И они будут счастливы уже хотя бы поэтому.

– Я не могу отказаться от Джерри, а с ним и от десяти с лишним лет нашего брака только из-за того, что произошло со мной где-то за полмира от дома. Я не имею права так легко бросить свою семью.

Дейв потер переносицу и покачал головой.

– Просто ушам своим не верю, Лили. Никогда бы не подумал, что ты можешь поступить так со мной. А что, если он сам не захочет с тобой жить, когда ты расскажешь ему всю правду? Что ты тогда будешь делать? Прибежишь ко мне? – Теперь он смотрел на нее зло, сложив ладони, будто для молитвы.

– Он ничего не узнает, я ему не скажу, – ответила Лиллиан спокойно и просто. Она уже решилась, и решение это вызрело в ней давно. Только так она могла позволить себе любить Дэвида, не ощущая себя предательницей по отношению к сыновьям и Джерри. Просто Лиллиан сказала себе тогда, что, если настанет время, она вернется к мужу и детям.

– Извини, я не ослышался? – Дейв подался вперед так резко, что затрещало кресло, а Лиллиан представила себе, что это звук, с которым разбивается его сердце. – Ты ему не скажешь? Как ты себе это представляешь?