Крушение Агатона. Грендель

Так, как он, слава богу, действительно не страдал — не страдал из-за того, что предал все, что любил, не пошевелив при этом своим гнусным пальцем. Он сделал безобразной старухой свою прекрасную Иону и отослал свою жену Туку домой в Афины — и все это без злого умысла, просто такова его натура. Он и меня раздавит, если в том ему будет выгода. Мне следовало бы задушить его и спасти все человечество.

23 Агатон

Последнее время у меня как-то странно блуждают мысли. Однажды на моих глазах случилось нечто ужасное. Трудно сказать, почему мне это вдруг сейчас вспомнилось так отчетливо. Чего-чего, а ужасов в Спарте хватает. И все-таки…

Я с детьми — Клеоном и Дианой — отправился в горы к святилищу. Клеону было, наверное, лет девять, Диане — около семи. Это было еще до восстания — если вообще возможно определить начало таких вещей. Мы все утро взбирались по древней каменистой тропе; она была такой узкой, что по ней едва могла проехать повозка. (Одну такую повозку мы заметили на тропе, далеко внизу, позади нас. Тогда меня нисколько не удивило, что она двигалась вверх, к лесу, с грузом хвороста.) Камни на тропе были гладкие и истертые, как старые монеты, многими поколениями илотов, ослов, коров и коз. Там и сям сквозь камни пробивались пучки травы и ярко-синие цветочки. Слева от нас, прямо над извилистой тропой вздымались отвесные скалы с выступающими валунами, похожими на волчьи головы, на спящих медведей и останки гигантов. Все это немного напоминало мне Афины. Меж валунами росли клочки короткой жесткой травы и изогнутые карликовые деревья. Справа, за стеной — там, где она еще не обрушилась, — утесы круто уходили вниз, к ущелью, по дну которого протекал один из потоков, что питают стремнины Эврота за водопадом; ненадолго задерживаясь в глубоких заводях, он стремительно мчался к реке по камням и корням деревьев. Я держал Диану за руку, Клеон шел слева, чуть впереди, так что я почти мог достать до его пяток своим костылем. По пути наверх мы не видели ни одной живой души, если не считать четырех стариков-илотов, ловивших рыбу в потоке на дне ущелья.

Мы одолели крутой поворот и впереди, высоко над нами, увидели святилище Менелая. Ослепительно белое и суровое, как призрак, стояло оно на скале, окруженной темно-зелеными зарослями; его четыре колонны — словно кулаки, угрожающие пропасти. За колоннами, под широкой кровлей, святилище было погружено в полумрак. Мы остановились, пораженные внезапным появлением святилища. Казалось, что это место и впрямь было обиталищем бога. Затем мы начали быстро взбираться вверх.

В святилище было пусто: только ряды тонущих во мраке колонн с гнездами для факелов (но самих факелов не было) и в центре — алтарь. Огонь давно погас, жрецы ушли. Когда мы вошли внутрь, дети заговорили шепотом; что до меня, то я вообще по большей части молчал. Мне почудилось, будто в воздухе витают зловещие знамения, которые я не мог разгадать. Они, наверное, действительно витали там, хотя совпадение места и события было случайным.

Диана сказала:

— Папа, послушай.

Мы остановились. Только ветер шелестел в деревьях около святилища. Мы сделали еще несколько шагов. Я услышал гулкий отзвук пола под ногами. Снова прислушался.

— Кто-то идет, — сказала Диана.

И тут я тоже услышал: голоса детей, которые о чем-то оживленно болтали, приближаясь к нам с севера, со стороны леса за внешним рядом колонн. Не знаю почему — возможно, я услышал нечто, не осознавая, что слышу, — но я схватил ребят за руки и быстро вывел их из храма на солнечный свет и повел подальше от святилища, к востоку, в лес, где мы и укрылись, чтобы посмотреть, что произойдет.

— Что-то случилось? — спросил Клеон.

Я покачал головой. Но что-то действительно случилось. Что именно, я не знал.