Крушение карьеры Власовского

— Пойдем дальше. Вы не отрицаете и того, что за границей вам вручили один адрес. Этому адресату вы и должны были перевести три тысячи рублей. Ведь верно?

— Верно, — ответила Людмила.

— И вы отправили эту сумму некоему Капдевилья. Этот человек, как вы говорите, вам совершенно неизвестен?

— Да, это так. Ведь я об этом вам уже рассказывала.

— Впрочем, Людмила Георгиевна, странно было бы это отрицать, поскольку у меня имеется наглядное доказательство.

Вынув из лежавшей перед ним на столе папки бланк почтового перевода, Власовский предъявил его Людмиле.

— Надеюсь, узнаете? — И это было совсем недавно. В апреле текущего, 1951 года… Вот ваша подпись.

— Да, — взглянула Людмила на бланк, — это посылала я…

— Поразительно! — пожал плечами Власовский, — ценную вещь, и к тому же за рубежом, вы получаете у особы, которую, по вашим же словам, лично знали мало. Ведь Лору Капдевилья вы знали всего две недели?

— Да, но я так много слышала о ней…

— Остальное меня сейчас не интересует, — резко прервал ее Власовский.

— Мне казалось, что она… — снова попыталась вставить Людмила.

— Вам казалось!.. А, как видите, оказалось совсем другое, — попытался скаламбурить Власовский. — Это и привело вас в мой кабинет… Простите за откровенность, Людмила Георгиевна, но так поступают безумцы или… — Людмила тревожно подняла на него глаза. Выдержав паузу, Власовский закончил: — Или преступники.

— Я согласна, что поступила необдуманно, но…

— Необдуманно? — скептически заметил Власовский. — Вот в этом разрешите мне усомниться. Не слишком ли много случайностей и совпадений? — Опершись двумя руками о стол, Власовский привстал. — А в общем, Людмила Георгиевна, мы люди деловые и давайте-ка отбросим все эти сентиментальные версии о подарочке любимому мужу. Ваш подарок обошелся слишком дорого, — значительно сказал он, — и прежде всего Советскому государству.

— Государству? — тихо переспросила Людмила.

— Странно, что вас это удивляет; — Власовский нервно передвинул тяжелое пресс-папье, — неужели и теперь, в свете установленных фактов, вы настаиваете на своей версии, будто знать не знали и ведать не ведали, на какие цели пошли ваши три тысячи?

— На какие? — вздрогнула Людмила.

Власовский, глядя на это бледное лицо, определил, что наступил подходящий момент для решающего удара.

— На финансирование шпионско-диверсионной подрывной группы, действующей на нашей территории по заданию иностранной разведки, — раздельно произнес он.

— Не может этого быть! — голос Людмилы осекся.

— Прошу не забывать, гражданка Сенченко, что вы имеете дело с человеком, который по долгу службы не бросает слова на ветер, — сурово призвал ее к порядку следователь. — Ведь вы лично подтвердили все то, что я вам предъявил. Вот в этой папке, — показал он, — имеются неопровержимые доказательства того, как эти преступники во главе с Александром Капдевилья использовали вас в своих целях.

— Но я ведь этого не знала!

— У вас неплохие артистические данные, гражданка Сенченко, — с холодной иронией оказал следователь. — Разве не понятно, что орудующим на нашей территории агентам иностранной разведки как воздух необходим постоянный приток советской валюты? Это не приходило вам в голову?

Людмила молчала. Взгляд ее перебегал с предмета на предмет, точно в этих неодушевленных вещах она искала свое спасение. Небольшой кабинет выглядел строго и деловито. В нем ощущалась та чистота и порядок, которых, как ей казалось, уже нет и никогда не будет в ее собственной жизни.

А голос этого строгого человека звучал как приговор:

— Вы утверждаете, что посылали деньги только один раз, но не надо забывать, что в таких случаях «одного раза» вполне достаточно, чтобы иностранная разведка использовала вас еще… сто один раз! — это вам тоже не приходило в голову?.. Но дело не только в вас, — продолжал следователь. — Речь идет о вашем муже. Вы утверждаете, что он ровно ничего не знал. Но три тысячи рублей даже для вашего бюджета не такие малые деньги. И вряд ли муж поверил бы, что вы их истратили на перчатки…

Если раньше Людмила слушала Власовского со смятением, то теперь он попал в самое больное мёсто.

— Нет, нет, уверяю вас, — вскочила Людмила, — муж здесь ни при чем… Он ничего не знал…

— Это покажет дальнейшее, — невозмутимо заметил Власовский. — Пока у меня нет полной уверенности в его прямом участии в шпионаже, я делаю все, чтобы оградить его имя. Но знайте, что только ваше признание может облегчить его положение. Иначе ему несдобровать. — В голосе Власовского звучал металл.

Признаться? И действительно, сейчас Людмиле многое представилось в ином свете.

В самом деле… Почему Лора Капдевилья так настойчиво предлагала эти часы? Почему она сама так доверчиво перевела деньги незнакомому в сущности человеку? И, наконец, почему в свое время она просто и откровенно не рассказала обо всем мужу? Значит, она чувствовала что-то неладное?.. И вот оно раскрылось это «неладное»! Не неладное, а страшное. Преступление…

Но Василий?.. Разве может он хоть в малейшей степени быть ответственным за нее? Неужели она невольно запятнала и своего верного друга?