Крушение карьеры Власовского

Помощник кока иностранного торгового парохода «Леонора», прибывшего в Мурманск за грузом леса, некто Ларе Стивенс, нашел возможность сообщить нашим таможенным властям, что на этом пароходе, очевидно в тайнике, скрывался посторонний для их команды человек. Место расположения тайника ему, к сожалению, неизвестно, но он полагает, что потаенное помещение как-то примыкает к каюте капитана. Подозрение Стивенса было вызвано тем, что капитан во время рейса потреблял чрезмерное для одного человека количество пищи. Далее Стивенс утверждал, что подозрения его оправдались. Он видел, что какое-то чудовище прыгнуло в море в нескольких километрах от советского берега. Это произошло севернее Мурманска.

Информация, полученная от старого рабочего Ларса Стивенса, заслуживала доверия. Было предпринято усиленное обследование побережья. И действительно, в указанном Стивенсом районе, в восьмистах метрах от берега, обнаружено фактическое доказательство нарушения границы. Найдено специальное, новой конструкции обмундирование с кислородным прибором и системой внутреннего электрического обогрева. А на самом берегу были замечены странные следы, действительно напоминающие оттиски лап неведомого пресмыкающегося.

Сведения, полученные из другого источника, заставляют предполагать, что нарушителем является хорошо известный советским органам безопасности офицер иностранной разведки Франц Каурт.

— А, это из банды Петер-Брунна, — заметил генерал.

— Да, он самый… — подтвердил Сумцов. — Торговцы смертью не дремлют…

— Что ж, этого следовало ожидать, — задумчиво сказал генерал. — Ведь война для петербруннов — барыши…

Напрашивается вывод, что заданию, с которым шпион был переброшен, придается большое значение. Можно предположить, что Каурт рассчитывает опереться на чью-то помощь и поддержку уже на территории Советского Союза.

Сумцов высказал также предположение о тех заданиях, которые, как ему кажется, поручены шпиону.

— Есть данные, что на этот раз мы сталкиваемся с совершенно оригинальным делом.

— Что вы имеете в виду? — задал вопрос внимательно слушавший его Важенцев.

— Я много думал, Евгений Федорович, и пришел к выводу, что в данном случае речь идет не о простой диверсии. Если мы не ошиблись и это действительно Каурт, то, несомненно, Петер-Брунн поручил ему какую-нибудь более деликатную операцию.

— Думаю, что это верно, Адриан Петрович. Такими сотрудниками они бросаться не станут, — согласился генерал. — То, что Каурт хорошо знает нашу страну, а русский язык ему почти родной, дает основания предполагать, что Петер-Брунн вероятнее всего использует его для работы с нашими же людьми.

— Да, Евгений Федорович. И кое-что уже установлено.

И Сумцов перечислил ряд фамилий известных советских граждан, которые, по его мнению, могут явиться объектом внимания этого разведчика. В числе прочих он упомянул молодого талантливого советского ученого Василия Антоновича Сенченко.

— Сенченко? Вот как! — сохраняя внешнюю невозмутимость, произнес генерал.

Но подполковник Сумцов, за долгие годы совместной работы хорошо изучивший своего начальника, знал, что у того за подчеркнутым спокойствием подчас скрывается совсем иное.

— Да, именно профессор Сенченко, — подтвердил Сумцов.

— И вы думаете, что Каурт здесь сможет чем-нибудь поживиться?

Сумцов не сразу ответил.

— Откровенно говоря, не думаю, Евгений Федорович. Мне представляется, что Сенченко и его семья неподходящие для этого люди.

— Вы можете ручаться, товарищ Сумцов? — неожиданно в упор спросил генерал.

Наступила пауза.

С весенним ветерком в открытую форточку врывался оживленный шум площади, носившей славное имя Дзержинского.

— Я убежден, товарищ генерал, в одном: мы не имеем права сбрасывать со счетов моральный облик людей, жизненную линию их поведения, наконец, все их прошлое, их заслуги перед страной.

Генерал внимательно смотрел на подполковника. Евгения Федоровича подкупало то волнение, с которым Сумцов говорил о судьбе чужих в сущности ему людей так, словно речь шла о его собственной семье.

— Предположим, вы правы, — согласился генерал. — Но ведь случается, что и хорошие в общем люди иногда срываются… В частности, возьмем жену Сенченко. Майор Власовский видит эту особу совсем в ином свете.

— Знаете, Евгений Федорович, — прямо взглянув на генерала, сказал Сумцов. — Насколько я успел заметить, майор Власовский предпочитает все расценивать в определенном свете… Видно, так ему сподручнее, — усмехнувшись, добавил он.

— Сподручнее? — повторил это народное слово, так же чуть улыбнувшись, генерал. — Для чего «сподручнее»?

— Для карьеры, — резко ответил Сумцов.

— Ну, не будем пока читать в душах, Адриан Петрович, — остановил его генерал. Ему хорошо был известен прямой и горячий нрав подполковника. — Именно о жене Сенченко майор Власовский предъявил достаточно убедительные факты.

И генерал вкратце рассказал Сумцову о тех обвинениях, которые Власовский выдвинул против Людмилы Сенченко.

— А я, товарищ генерал, уверен, что этому найдется совсем другое объяснение. И я это докажу, — твердо сказал Сумцов.

— Было бы отрадно, Адриан Петрович.