Крушение России. 1917

Взоры всех с недобрым предчувствием обратились в сторону бюджетной комиссии, где в те минуты зарождалась организация, которой суждено было играть первенствующую роль»[1926]. Речь шла о Совете…

Весьма схоже описывал этот исторический эпизод и Милюков: «О, великий Шекспир! Как верно ты отметил, что самые драматические моменты жизни не лишены элементов юмора. Михаил Владимирович уже чувствовал себя в роли диктатора русской революции. Удивленный Керенский сдержался и осторожно напомнил, что состоит товарищем председателя еще одного учреждения, которому обязан повиноваться»[1927].

Через пару дней Родзянко выкинут за ненадобностью, что не избавит его от упреков друзей монархистов в измене и узурпации власти. Позднее Родзянко оправдывался: «Государственной думе ничего не оставалось другого, как взять власть в свои руки и попытаться хотя бы этим путем обуздать нарождавшуюся анархию и создать такую власть, которую бы послушались все и которая способна была прекратить нарождающуюся беду. Конечно, можно было бы Государственной думе отказаться от возглавления революции, но нельзя забывать создавшегося полного отсутствия власти и того, что при самоустранении Думы сразу наступила бы полная анархия и отечество погибло бы немедленно. Дума была бы арестована и перебита в полном составе бунтующими войсками, и власть сразу же очутилась бы у большевиков»[1928]. Каким оптическим прибором Родзянко разглядел большевиков в Таврическом дворце, сказать трудно.

Многие участники событий и другие авторы определяли время издания постановления Временного комитета о принятии на себя власти промежутком от 23.30 до полуночи. Эта ошибка проистекает из того, что постановление датировано 27 февраля. На самом деле оно было принято ВКГД в 2 часа ночи и датировано задним числом, чтобы создать впечатление о взятии власти до образования Совета рабочих депутатов. 27 февраля было датировано и первое сообщение Временного комитета, которое Родзянко подписал одновременно с постановлением: «Временный комитет членов Государственной думы при тяжелых условиях внутренней разрухи, вызванной мерами старого правительства, нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка. Сознавая всю ответственность принятого им решения, Комитет выражает уверенность, что население и армия помогут ему в трудной задаче создания нового правительства, соответствующего желаниям населения и могущего пользоваться его доверием»[1929].

Родзянко уверял, что к моменту издания сообщения он был уведомлен Голицыным об отставке правительства. Никаким другим источником этот факт не подтверждается. Правительство Голицына по-прежнему существовало юридически и физически, хотя возможности выполнять свои функции уже отсутствовали, и оно доживало последние часы. «Около 2 часов ночи секретарь Беляева был вызван по телефону из Мариинского дворца помощником управляющего делами Совета министров Путиловым, который объяснил, что действительно в помещении канцелярии Совета министров «хозяйничают посторонние лица», важнейшие бумаги удалось унести, а министры путей сообщения и иностранных дел скрываются в другой части дворца. Путилов просил освободить их, но секретарь военного министра объяснил, что в их распоряжении нет войск»[1930]. Как свидетельствовал Милюков, «личный состав министров старого порядка был ликвидирован арестом их, по мере обнаружения их местонахождения»[1931].

Между тем ВКГД в течение ночи продолжал лихорадочно выпускать воззвания и обращения, забирая власть явочным порядком. В воззвании к жителям столицы и солдатам Петроградского гарнизона Комитет предлагал щадить государственные и общественные учреждения, телеграф, водокачки, электростанции и трамваи. Гражданам предлагалось взять под охрану фабрики и заводы, не посягать на жизнь и имущество частных лиц. В телеграмме командующим фронтам и начальнику штаба Верховного главнокомандующего ВКГД сообщил, что ввиду устранения от управления всего бывшего состава министров правительственная власть перешла в его руки, и Комитет приложит все силы к борьбе с внешним врагом.

Временный комитет постановил отрешить от должности членов царского кабинета и впредь до формирования нового правительства назначил комиссаров для заведования делами министерств. Кадровым резервом стали Прогрессивный блок Госдумы — кадеты, прогрессисты, левые октябристы — и масонские организации. Они лучше всех были подготовлены к происходящему.

«В момент начала Февральской революции всем масонам был дан приказ немедленно встать в ряды защитников нового правительства — сперва Временного комитета Государственной думы, а затем Временного правительства, — свидетельствовал Некрасов. — …Когда в ночь на 28 февраля нам удалось убедить Родзянко провозгласить власть Временного комитета Государственной думы, я ушел в техническую работу помощи революции»[1932]. Мандат комиссарам в большинстве случаев подписывал Родзянко, но формулировал их полномочия и занимался инструктажем Некрасов.