Крушение России. 1917

В Адмиралтейство явился адъютант морского министра, который потребовал очистить здание, поскольку в противном случае восставшие угрожали открыть по нему артиллерийский огонь из Петропавловской крепости. Беляев и Хабалов сочли это достаточно убедительным поводом, чтобы умыть руки. Было решено, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Артиллерию отправили обратно в Стрельну, пехоту распустили без оружия. Беляев перешел в Генеральный штаб, откуда в 13.30 послал телеграмму Алексееву: «Около 12 часов дня 28 февраля остатки оставшихся еще верными частей в числе 4 рот, 1 сотни, 2 батарей и пулеметной роты, по требованию военного министра, были выведены из Адмиралтейства, чтобы не подвергнуть разгрому здание. Перевод этих войск в другое место не признал соответственным, ввиду неполной их надежности. Части разведены по казармам, причем во избежание отнятия оружия по пути следования ружья и пулеметы, а также замки орудий сданы морскому министерству»[2010]. Беляев благополучно перешел в дом военного министра на Мойке, где и провел следующую ночь. Хабалов остался в Адмиралтействе, где около 4-х часов дня и был арестован.

А Петроградский гарнизон продолжил переход на сторону революционеров: к концу дня, поданным военной комиссии ВКГД, число восставших солдат достигло 127 тысяч[2011]. Полковник лейб-гвардии Стрелкового полка Артабалевский рассказывал о мотивации нижних чинов, принимавших решение переходить на сторону восставших:

«Подпрапорщик Дирегин:

— У генерала Хабалова войск нет, господа все за Думу. Если уж господа с Думой, то нам тоже надо идти с нею. Наше дело простое — мужику господ слушаться. Им виднее.

Унтер-офицер Шикун:

— Я и раньше в мирное время честно служил Престолу и Отечеству в нашем батальоне. На войне тоже, благодаря Господу Богу, не подгадал. Теперь желаю также послужить Государю и Отечеству. Истинно говорю вам, что сослужить эту службу мы способны только под началом Родзянко. Он со своими: за Веру, Царя и Отечество. А правительство сами знаете какое — изменническое. Царя обманывает. Родину предает…

Стрелки и прочие воинские чины постановили и утвердили лозунг, с которым они выступили против старого правительства: «Царь, новое правительство, война до победы». С этим и пошли в Государственную думу»[2012].

После перехода подавляющей части гарнизона на сторону Думы в Петрограде немного спокойнее. Но только немного. Александр Бенуа, прогулявшийся по городу, оставил пространную запись в дневнике: «На улицах и площадях, покрытых снегом и залитых солнцем, все кажется празднично-прекрасным. Уж не предсмертная ли это красота Петербурга? Всюду довольно много слоняющегося народу, но все же это не грозные толпы, а, скорее, обыкновенные прохожие, а то и группы (человек в двадцать-тридцать) разговаривающих между собой обывателей довольно серого вида… Немало военных и штатских чиновнического типа, но большинство — пролетарии, не столько «форменные рабочие с фабрик», сколько (если судить по виду) приказчики, конторщики, мастеровые; просто мужичков что-то совсем не видал… Большинство прохожих имеют озабоченный, насупленный вид. Выражений радости, во всяком случае, мы нигде не встретили. Никаких кликов, если не считать жиденьких «ура!» «для проформы», вызываемых проездом «революционных колесниц»… Но заметно то, что нескончаемые хвосты продолжают с прежней покорностью дежурить на морозе у дверей булочных и мелочных лавок. Издали их легко принять за митинги, но, приблизившись, видишь свою ошибку… Вечером солнце уже совсем померкло из-за дыма пожаров, и все приняло сразу какой-то угрюмый и даже угрожающий вид. Из наших окон видна почти вся панорама. Столб черного дыма третий день как возвышается над тем участком панорамы, где находится Окружной суд, другие, и более близкие очаги: дом Фредерикса и Литовский замок. Кроме того, перед каждым полицейским участком горит костром бумаг его архив вперемешку со всяким добром (якобы награбленным), что вытащили из казенной квартиры только что еще всемогущего пристава»[2013]. После того, как с полицейскими участками было покончено, выпущенные из тюрем уголовные элементы принялись за магазины, квартиры состоятельных граждан и винные склады.