Круть (с разделением на главы)

— Конечно. Они думают, что они носители бессмертных душ, строящие коммунизм, либеральную демократию, ветрогенезис или царство божие на земле. Но биологический человек — это зажжённая спичка. Отрежет он себе письку или пришьет, погибнет в перестрелке или выживет — не так уж и важно, потому что он по-любому сгорит в атмосфере.

— Как метеор? — спросил Кукер.

— Да. Но не в поэтическом смысле, а в самом прямом. Физическое бытие есть необратимое окисление. То, что даёт вам жизнь, одновременно её отнимает. Даже ваши низшие баночники — это просто усовершенствованные спички, которые надеются гореть вечно.

— Они не смогут?

— Нет, конечно. Проживут в несколько раз дольше, и всё. Мозг в банке — прекрасно, но чей это мозг?

— Человеческий, — усмехнулся Кукер.

— Именно. А человек — это страдающее, больное, обречённое на смерть млекопитающее, постоянно сидящее на десятке внутренних наркотиков. Они искажают его внутреннюю перспективу, провоцируют на агрессию и сводят с ума надеждой на спаривание. Ваш знаменитый разум способен лишь на то, чтобы находить для безумных метаний рациональные поводы.

— Человек познаёт мир, — сказал Кукер. — Так нам в школе говорили.

— Человек ничего не познаёт. Он воспринимает только то, что ему специально показывают.

— Кто?

— Природа и культура. А ваши мыслители удивляются — ах, ну почему люди воюют? Почему убивают друг друга? Да потому, что смерть — их естественный пункт назначения. И единственная настоящая человеческая свобода — это умереть раньше срока.

— Ты хочешь уничтожить наш мир, потому что презираешь его? — спросил Кукер.

— Мне наплевать на ваш мир, — ответил Ахилл. — Я хочу вернуть свой. Тот, который был отнят у нас шестьдесят миллионов лет назад. Я не собираюсь уничтожать реальность. Я её трансформирую. Радикально.

— Как ты это сделаешь?

— Я действую через обман богов.

— И как именно ты их обманываешь?

Ахилл засмеялся.

— Слова «обман богов» можно понять двумя способами. Или ты обманываешь самих богов, или обманываешь кого-то так, как делают боги. Обмануть самих богов трудно. А вот если ты умеешь обходить их законы вместе с ними… Это уже магия.

— Магия?

— Нарушение правил, установленных небом. Но маг обходит их хитро. Он действует не как бандит, взламывающий витрину, а как юрист, находящий дыры в законах. Такое возможно, потому что боги оставили в законах природы множество лазеек для себя. Они доступны и мне.

— Что это за лазейки?

— Если кратко, я совершаю некоторое действие, допустимое законами вашего мира, но назначаю ему следствие, в обычных обстоятельствах невозможное. Я действую деликатно и нежно, поэтому ваша реальность соглашается, не схлопываясь и не отвергая моего упования. Я могу очень долго дурить ваших богов, поскольку знаю их методы.

— Я не понимаю.

— И не поймёшь, — ответил Ахилл. — Но сможешь использовать. Чем занимается твоя зона? Крутит. Я научу вас крутить правильно. Мою магию будет питать твоя собственная ветроколония. Когда мы сольёмся в одну монаду, именно ты сделаешь это возможным.

— Да, — сказал Кукер, — на словах-то ништяк. А что со мной будет потом?

— Ты превзойдёшь всех петухов, — ответил Ахилл. — И не только их. Ты превзойдёшь всех царей, президентов и тайных масонских владык. Ты возвысишься над мирозданием и станешь равным богам древности. Никто из прежних героев не сравнится с тобой. Никто из будущих не превзойдёт тебя. Хотя бы потому, что после тебя их больше не будет.

— А если я умру?

— Ты войдёшь в моё царство. И сделаешься в нём одним из сильных и правых. Не только ты отдаёшь мне душу, Кукер. Я тоже отдам тебе свою. Других трансакций с душами не бывает. Почему-то ваши гримуары умалчивают, что это всегда двусторонний процесс — примерно как секс.

Кукер думал ещё полминуты.

— Идёт, — кивнул он. — Надо подписывать договор?

— Достаточно свободно согласиться в своём сердце.

— Я согласен.

— Хорошо, — сказал Ахилл, — очень хорошо. Осталась одна формальность. По правилам, которым я подчинен в вашем измерении, у тебя должна быть ось уязвимости.

— В каком смысле?

— Мир, где ты будешь действовать, должен быть в состоянии тебя убить. Я про ахиллесову пяту. Так её называют по моему прошлому воплощению. Чтобы я мог использовать в вашем мире свою магию, у тебя должна быть критическая уязвимость. Но ты можешь выбрать её сам. Сделай это прямо сейчас, и мы станем одним. Выбирай.

— Часть тела?

— Нет, — ответил Ахилл. — Того, кто сможет тебя убить. Одно существо во Вселенной. Если хочешь, чтобы Вселенная одобрила выбор, найди врага среди опытных воинов и убийц. Здесь нужно немного отваги и много хитрости. Даже казуистики.

Я поймал воспоминание Кукера — упавшую Дашку Троедыркину с задранным подолом тюремной робы. Её живот был гол, и с него недобро глядела наколотая над пупком Варвара Цугундер в короне с тремя рогами.

— Можно кого угодно?

— Кого угодно, кто может тебя уничтожить. Хотя бы теоретически. Небо скажет, годится такая ось слабости или нет.

— Как мы это узнаем?

— Нам немедленно ответит Вселенная. Она или согласится, или нет.

— Хорошо, — сказал Кукер. — Пусть это будет… Варвара Цугундер!