Круть (с разделением на главы)

— Даже лесник не знает, что происходит ночью в лесу. А мозг — не просто лес. Это таинственные джунгли. И не факт, что наши. У нас там просто отвоёванная у зарослей фазенда, куда то и дело забредают сумчатые волки. Представьте, что соответствующий некоторому восприятию нейронный контур усложняется, становится устойчивым — и превращает часть мозга в коммутатор, неподконтрольный самому человеку. Мало того, непрозрачный для корпорации.

— А с чем этот контур коммутирует? — спросил я. — И как?

— Вот это и есть главная неясность. Система не видит. Это похоже на то, что происходит иногда с мистиками и медитаторами, но лишь отчасти… Как будто часть мозга превращается в чёрный ящик. Мы вообще не знаем, что там творится. Но это очень напоминает строительство закрытого коммутатора.

Я задумался.

— Мы можем заглянуть в Кукера и исследовать этот коммутатор?

— Нет, — ответил Ломас. — Мы больше не можем в него заглянуть вообще.

— Почему?

— Из-за чёрного ящика, который там собрался, его имплант слетел со связи. Этот сон — последнее, что мы увидели. Кукер теперь бескукушник, как у вас говорят. Система потеряла его — и, похоже, навсегда. Мы можем следить за ним только через импланты соседей.

— Значит, мы больше не сумеем сканировать его сны?

Ломас отрицательно покачал головой.

— Но вы выяснили главное. В последнюю секунду. Вы определили его ахиллесову пяту. Варвара Цугундер. Интересный выбор. Мы бы о таком не подумали.

— Но почему космос разрешил? — спросил я. — Это должен быть существующий в реальности противник. А Варвара Цугундер жила в позднем карбоне.

— Вот это и есть самое любопытное. Значит, Варвара Цугундер ещё жива. Как вы понимаете, это может означать только одно.

— Она сейчас в банке, — сказал я. Ломас кивнул и улыбнулся.

— Естественно, система это уже проверила.

Такой клиентессы нет ни на одном таере.

— Она могла поменять имя и идентичность.

— Официально этого сделано не было. Значит, Варвара Цугундер получила баночный статус нелегально. Обманным путем. Она скрылась в баночной вселенной инкогнито. Ею может оказаться кто угодно. Даже вы.

Я попытался засмеяться, но не смог.

— Следите за Кукером дальше, Маркус. Через тех, с кем он общается. Мы не должны ослепнуть полностью. Нам надо знать, что он собирается делать.

3

Classified

Field Omnilink Data Feed 23/49

Оперативник-наблюдатель: Маркус Зоргенфрей

P.O.R Капитан Сердюков

Сердюков шёл к велодрому медленно, стараясь, чтобы Кукер не отставал. А Кукер не торопился, чтобы не выглядеть рядом с кумом слишком уж предупредительным.

Мимо прошли два улан-батора из охраны. Они покосились на Кукера, потом на Сердюкова — но ничего не сказали.

— Ты чего, начальник, крутить меня ведёшь? — спросил Кукер.

Дождавшись, пока улан-баторы отойдут, Сердюков ответил:

— Просто перетрём. Разговор такой будет, что свидетелей не надо.

Они дошли до полирамы с динамо-машинами, и Сердюков сел на протёртое кожаное седло в середине сборки.

— Садись рядом, — сказал он Кукеру. — Спиной к кумчасти, чтобы нас не записали.

— Да нас, если надо, через твой имплант запишут, — осклабился Кукер.

— Корпорация запишет. Только она наш базар братве не сольёт.

— Тоже верно, — согласился Кукер и сел рядом с Сердюковым на параллельную раму. — По понятиям присесть на седло можно. Крутить нельзя. Как петухи раньше говорили — не то зашквар, что кум на бутылку посадил, а то зашквар, что сам по ней жопой водишь.

— Не слышал, — сказал Сердюков. — Интересная идеология.

— Это не идеология, — ответил Кукер. — Просто наблюдение.

Сердюков начал крутить педали. Сперва он двигал ногами медленно. Постепенно подмерзшая смазка разогрелась, он стал крутить быстрее — и наконец огромный винт ветробашни чуть заметно повернулся. Сердюков остановился и перевел дух.

— Одному такую махину не повернуть.

— Да, — согласился Кукер. — Трудно.

— Кукер, — сказал Сердюков, — ты это понимаешь? Я крутил целую минуту, а винт стоял. Потом только сдвинулся. Почему система так работает?

Кукер пожал плечами и сплюнул.

— Смотри, — продолжал Сердюков. — Видишь, чёрная коробочка на задней втулке? Ты, когда педали крутишь, передаёшь на неё механический момент через велосипедную цепь…

— Я не кручу, — поправил Кукер.

— Ну не ты. Условный крутила. У каждой пары педалей коробочка своя. Момент преобразуется в электричество, а оно передаётся на ветроредуктор. Заключённые могут крутить с разной скоростью, в меру сил. Кто как может. Все приносят пользу организму планеты согласно способностям.

— Слышал такое, — ухмыльнулся Кукер.

— На ветроредукторе электрическое усилие масс складывается и подаётся на ротор, — продолжал Сердюков. — Чем больше народу крутит, тем быстрее идёт винт. Я деталей не знаю, но суть примерно такая. Мы все — тонкие ручейки, стараемся как можем. А вместе сливаемся в Доброе Государство. В такую махину, какую никому не побороть… Но только когда все честно крутят. А не в отказе, как ты назначил. Вон, посмотри — на женской зоне винт крутится. А у нас стоит.