Крутая парочка

Уходя, они видели, как Джоунс разорвала карточку надвое.

— Кто может ее осуждать? — пробормотал Ковач, мрачно покосившись на громилу.

— Она заботится о своих детях, — сказала Лиска. — Я бы, наверное, сделала то же самое. Все равно ее показания не могут привести к аресту Дина Кумза: ведь не он лично разделался с Никсоном. Чамиква может выдать нам какую-нибудь гору мяса вроде парня, который наблюдает за ней, а потом ее прикончат. Ради чего? Таких громил тысячи.

— Ладно, пускай молчит. В конце концов, так ли уж важно, что один подонок избил другого и тот какое-то время не будет появляться на улицах? Кого это заботит?

— Это должно заботить нас, — отозвалась Лиска. Ковач посмотрел на нее:

— Потому что только мы стоим между обществом и анархией?

Лиска скорчила гримасу.

— Плевать мне на общество! Потому что от порядка на улицах зависят наши шансы на повышение, а мне еще предстоит устраивать сыновей в колледж.

Ковач рассмеялся:

— Динь, ты всегда смотришь на все с правильной точки зрения.

— Кто-то же должен не позволять тебе погружаться в уныние.

— Я не унываю, а злюсь, — поправил он. — Тут есть разница. Унылые люди пассивны, а те, кто злятся, — активны. Злиться — все равно что иметь хобби.

— Каждый нуждается в хобби, — согласилась Лиска. — Мое — погоня за шальными деньгами.

Подойдя к витрине, где возвышалась почти в натуральный рост картонная фигура Эйса Уайетта, державшая коробку видеокассет с надписью: “Профессиональные советы полицейского, как не стать жертвой”, она надела темные очки и картинно облокотилось на витрину.

— Как по-твоему, мы хорошо смотримся вместе? Тебе не кажется, что он нуждается в молодой партнерше для привлечения публики? Я могу надеть бикини.

Ковач окинул картонного Уайетта мрачным взглядом.

— Почему бы тебе тогда не поработать на панели на Хеннепин-авеню?

— Я не проститутка. Хоть я и гоняюсь за деньгами, но не с помощью влагалища.

— Господи! — Ковач густо покраснел. — Тебе когда-нибудь бывает стыдно?

Лиска рассмеялась:

— А чего мне стыдиться? Своего языка или своего корыстолюбия?

— Меня с детства учили не говорить о… о таких вещах.

— О влагалищах?

Ковач бросил на нее свирепый взгляд, так как проходившие мимо покупатели уставились на них.

— Это, кстати, может объяснить, почему ты столько времени ими не пользуешься, — задумчиво продолжала Лиска. — Ты должен раскрыться, Сэм! Вступить в контакт с женской стороной твоей натуры.

— Если бы я мог контактировать с собственной “женской стороной”, то мне было бы незачем пользоваться… этими штуками.

— Тонко подмечено! И ты мог бы обзавестись своим телешоу — “Гермафродит из отдела убийств”. Тогда бы ты перестал завидовать Эйсу Уайетту.

— Я ему не завидую. А вот ты явно неравнодушна к его ассистенту.

Лиска выпучила глаза:

— К Гейнсу?! Он же “голубой”!

— “Голубой” — или просто не проявляет к тебе интереса?

— Это одно и то же.

Ковач расхохотался.

— В любом случае, Динь, ты слишком хороша для этого слизняка. А Уайетт — напыщенное ничтожество. Они друг друга стоят.

— Кто бы говорил о напыщенности! Служение обществу, помощь людям, работа для жертв… Ковач сердито нахмурился.

— У Эйса Уайетта это все — рекламная шумиха, голливудские штучки. Он никогда не делал ничего, что бы не пошло ему на пользу.

— Он спас жизнь Майку Фэллону, — заметила Лиска.

— И стал легендой.

— Что ж, по-твоему, все было подстроено заранее?

Ковач поморщился, как будто проглотил что-то горькое.

— Хорошо, раз в жизни Эйс совершил достойный поступок, — признал он, когда они вышли наружу, вдыхая холодный воздух, насыщенный выхлопными газами. — Но это не означает, что он не ничтожество.

— Люди не так однозначны.

— Да, — согласился Ковач. — Поэтому я их и ненавижу. Уж лучше иметь дело с психами — по крайней мере, не нужно копаться в их сложной натуре.

Глава 20

Ко времени возвращения Ковача и Лиски на дежурство заступила новая смена и Леонард ушел, избавив их от необходимости докладывать о неудаче с Чамиквой Джоунс. Лиска намеревалась сделать несколько телефонных звонков, но, подумав, решила, что из кабинета лучше не звонить. Туда в любой момент мог кто-то заглянуть, а она не могла избавиться от ощущения, что все вокруг наблюдают за ней, напрягая слух. И все потому, что ей нужно было задать несколько вопросов, касающихся других копов.

Лиска считала себя крутой и способной выполнять любую работу, но этому делу она предпочла бы всякое другое — за исключением расследования убийства ребенка. Собирая вещи и выходя на улицу, Лиска думала о том, как бы она поступила, если бы дорога к успеху вела через БВД. Очевидно, выбрала бы другую дорогу.

По пути к гаражу Лиска успела замерзнуть — ветер больно пощипывал щеки и уши, и было страшно подумать о поездке домой: она так и не успела вставить стекло в окошко. Хуже всего было то, что выбитое стекло сводило на нет шансы угона машины. Если бы автомобиль украли, страховка покрыла бы расходы на новый.